Мишель Платини - Жизнь как матч

Итак, первый урок. Чтобы приобрести хорошую технику, причем индивидуальную, то есть свойственную только себе, стремящийся к этому футболист должен обладать хитростью и изобретательностью. Он должен использовать все, чтобы затруднить свое футбольное обучение: ставить перед собой как можно больше технических проблем и пытаться их решать. Только выдвигая перед собой многочисленные задачи, сумеет он понять практику футбола, самые тонкие его нюансы, узрит невидимые простому глазу маленькие пустяки, которые и делают футбол искусством.

Нужно сказать, что благодаря революции, совершенной в мировом футболе в начале 70-х годов амстердамским «Аяксом», который заимствовал универсализм баскетболистов, футбол перестал быть войной в траншеях. Я всегда вспоминаю ту встречу, когда в полуфинале Кубка европейских чемпионов Круифф со своими товарищами по команде нанес сокрушительное поражение со счетом 4:1 непобедимой мюнхенской «Баварии». Зепп Майер, один из самых великих вратарей в истории футбола, еще долго дрожал после этого. Попав в голландский соус, его команда безнадежно там увязла.

Уже нет той практики в футболе, когда защитник – это только защитник, а нападающий – это только нападающий. Современный футболист должен обладать разносторонней техникой и, что особенно необходимо при такой мобильности игроков, острым тактическим чутьем. Каждый игрок на поле должен стать в разной, конечно, степени стратегом. Футбол от этого выиграет – станет более мощным и интеллигентным.

Знание основ футбольной техники ничего не дает или же почти ничего не дает, если у вас нет видения игры. После того как пионеры из амстердамского «Аякса» привнесли универсальность и мобильность баскетбольных игроков в футбол, хорошего техника, не имеющего видения игры, можно сравнить с гоночным автомобилем «Формула-1» без водителя. На поле игра строится, конструируется – это не образ, а реальность, без которой нет матча, как такового. Нужно уметь играть своим серым мозговым веществом так же хорошо, как и ногами. А эти красивые удары, которые вызывают восхищение у публики, всего лишь внешняя сторона футбола. За некоторыми просто гениальными молниеносными проходами, которые совершил в ходе матча в финале в игре с Италией Пеле в 1970 году, оставив за собой пять или шесть игроков итальянской сборной, скрывались великолепные пасы других футболистов бразильской команды, которая заставляла циркулировать мяч между игроками, не удерживая его ни на секунду, сея панику и вызывая полное отчаяние в защите противника.

Вот почему я с одиннадцатилетнего возраста работал, как каторжный, чтобы подчинить себе всю футбольную технику во всем ее разнообразии. Прежде всего, я стремился к универсальности своего амплуа. Например, в 1978 году тренер сборной Франции Мишель Идальго не мог решить, под каким номером мне играть: под девятым или же под десятым. Раздавались различные мнения. Пиянтони, славный игрок из «Реймса», утверждал, что я с успехом могу сыграть центра нападения: «Говорят, что Мишелю нужно много пространства, чтобы выразить себя в игре. Это не очень верно: он может с успехом играть на пространстве с носовой платок, и это он уже доказал, играя на этом месте в Нанси». Раймон Копа, вероятно самый великий французский футболист своего времени, оценивал меня в том же духе, что и его старый товарищ по команде: «Платини – центрфорвард? Я уже давно говорю об этом, и не стоит повторяться…». И Идальго принял решение: «Мишель, конечно, может играть центра нападения. Видеть его под номером 9 – одно из моих самых больших желаний. Но сегодня об этом не должно быть и речи, так как может нарушить структуру команды».

Мне не пришлось долго определять свое к этому отношение. Как напомнил Пиантони, я играл под номером 9 в «Нанси» ради своего клуба. Но меня больше всего привлекало в то время другое место на поле – в средней линии нападения. Совершенно ясно, что, принимая во внимание мой темперамент и мое стремление забивать голы, это означало, что я могу попробовать свой шанс, играя рядом с Лакомбом или Бердоллом.

Я был очень рад, что мое место на поле вызвало в команде небольшую полемику. Таким образом, моя особая мобильность заставляла тренеров признать мою универсальность и видеть меня одновременно на многих ключевых местах на поле.

Вскоре я стал кем-то вроде актера, который так хорошо выучил свою роль, что режиссер отказывается ему что-то указывать и дарует ему полную свободу действий.