Александр Нилин - Видеозапись

Вернее, случалось, пока не появилась возможность видеозаписи. Время, однако, еще покажет: всегда ли нам в утешение видеозапись? Сопоставима ли она в масштабе с непонятно, необъяснимо возникающим мифом?

…Вы знаете, а я ведь все-таки застал, видел Петра Дементьева. Причем в матче, где брат играл против брата, что мне представлялось тогда особенно психологически-важным и сюжетно-необычным.

Московский «Спартак» встречался с ленинградским «Динамо». В центральном круге братья противостояли по диагонали. Николай играл левого инсайда, Петр – правого.

Но Петр ничем себя в тот раз не проявил – я следил, в основном, за ним и ничего не увидел. Можно сказать, что я плохо разбирался, однако во втором тайме его сменили. Кажется, что и мяч к нему ни разу не попал. Выглядел он одиноким, неприкаянным в натянутых на кисти рукавах голубой футболки. Я все равно жалел, что он ушел, – пусть бы и просто так постоял. Москвичи выиграли 6:0, наш сосед два гола забил. Но мне было от чего-то грустно. Я сейчас подсчитал, что Пеке в тот момент уже исполнилось тридцать восемь лет.

Пеку, играющего, я «увидел» только в восьмидесятые годы в исполнении Василия Трофимова. Мы стояли, беседовали возле малого динамовского поля, где закончилась тренировка мальчишек, занимающихся у Василия Дмитриевича. Начались воспоминания – и Трофимов с удовольствием изобразил нам дементьевский финт. «Сам-то Васька какой игрок, – вздохнул Щагин. – Пойди теперь поищи таких, как он…»

…Никому, конечно, не в укор. Времена и должны меняться к лучшему и в смысле более отчетливо проявляющегося с годами благосостояния наших граждан и тех престижных знаков-символов, что, в первую очередь, отличают людей, пользующихся известностью или обретших твердый служебный статус. И ничего нарочно не сравниваю – привожу лишь, как приметы времени, как детали быта… Как-то слышал разговор молодых людей, имеющих обыкновение задерживаться до и после матчей у служебного подъезда лужниковского Дворца спорта, где стоянка машин, в том числе и хоккеистов. «Васильев на черной „Волжонке“ подъехал», – с удовлетворением констатировал один из них.

У Николая – «Коли», как звали мы, мальчишки, его между собой – Дементьева был велосипед. Никакого юмора сопоставления – и по нынешним временам роскошная гоночная машина белого цвета с золотыми буквами вдоль рамы. Я по своему характеру близко не подходил к машине, но те, кто решился на это, говорили, что на раме по-английски написано: «Николай Дементьев». Конечно, среди тогдашних моих сверстников полиглоты встречались пореже, чем сейчас, но я им очень охотно верил. То, что Дементьев в составе московского «Динамо» ездил в Англию, было бесспорным фактом. Я даже откуда-то знал, что в одной из игр он заменил не кого-нибудь, а Боброва. А ведь и поездка Боброва из ЦДКА вместе с московским «Динамо» при моем всепоглощающем интересе к футболу казалась поворотом весьма остросюжетным и обрастала массой если не талантливо, то смело сочиненных подробностей.

Поездка динамовцев на родину футбола произошла примерно за год до того, как игра дошла до моего детского сознания.

Но год, разделяющий исторический вояж и мой призыв в армию болельщиков, – временное расстояние, которое готов уподобить тому, что прошло между тем футболом на Британских островах и сегодняшним днем. Поскольку сейчас о каждом из прожитых с того времени лет какое-никакое представление, а имеешь. Тогда же предшествующий год виделся мне чем-то сплошным. Не глухим, не темным, но сплошным из-за плотной новизны информации на меня, шестилетнего, направленной, прошедшей сквозь меня и увлекшей меня за собой.

«Англия» казалась мне событием очень отдаленным и Дементьев на велосипеде, оттуда привезенном, – лицом историческим.

Но вот что странно. Когда я специально заводил разговор об английских матчах с Бобровым, Трофимовым, Якушиным, у меня не сложилось впечатления, что именно эти вот игры оставили на них особые эмоциональные зарубки. Они не то чтобы забыли про волнения, связанные с тем неизвестным, что ожидало их в тех первых по общезначимой ответственности состязаниях, однако, разобравшись в чисто спортивной, футбольной стороне происходившего там тогда, они уже не видели больше ничего загадочного, таинственного, И ничего не хотели преувеличивать. Не собирались набивать себе, победившим по справедливости, по соотношению реальных сил, цену.

Они считали, что по своим возможностям могли сыграть и гораздо лучше. И как положено мастерам, и по прошествии лет сожалели, что вот не сыграли тогда так, как надо бы.