Леонид Горянов - Ожившие легенды

Прошли годы, и время превратило добрую шутку в гордую правду: Артемьевы стали истинными богатырями отечественного футбола.

У каждого из нас есть «свой», неповторимо дорогой и любимый, город – тот, где мы родились, где прошло наше детство, город, с которым связаны самые светлые воспоминания и самые радужные мечты.

Но есть города, которые дороги абсолютно всем, которые носишь в сердце и землю которых считаешь священной. Для меня, как и для миллионов советских людей, таким городом прежде всего был, есть и будет Ленинград. Каждый раз, когда удается приехать сюда, испытываешь чувство необычайной восторженности и взволнованности. «Минувшее проходит предо мною» в своем сказочном величии. Спешишь ли по делу, едешь ли с друзьями отдохнуть, тебя ни на минуту не оставляет ощущение, что каждый твой шаг – шаг человека, идущего по истории, встречающегося с историей. История нашего государства, история нашей партии, нашей революционной борьбы, история нашего искусства, древнего и прекрасного, как мир, – с каждой из них ты ежеминутно, ежечасно встречаешься здесь лицом к лицу…

Ну и, конечно, нынешний Ленинград – в прошлом создатель спортивной славы нашей Родины, а ныне ее ревностный хранитель – неизменно открывает перед вами все новые и новые страницы книги, название которой «Русский спорт». Вот дом, где и поныне живет первый капитан первой сборной России по баскетболу знаменитый Васильев. Вот гавань, где давным-давно поднял свой флаг первый в стране яхт-клуб… Вот неказистое с виду здание с тремя орденами на фронтоне, где начал свое существование первый не только на Руси, но и во всей Европе институт физической культуры…

Но, пожалуй, самые приятные минуты испытываешь при встрече со старыми питерцами – ветеранами нашего спорта. Вот у кого стоит поучиться поистине бережному, любовному, я бы даже сказал, благоговейному отношению к истории и друг к другу. Они готовы часами рассказывать вам о былых встречах, об интересных деталях, причем помнят это лучше, чем нынешняя молодежь матчи, сыгранные год-другой назад.

Должен поблагодарить судьбу за то, что зимой и весной пятьдесят восьмого года она свела меня с Михаилом Павловичем Бутусовым. Мы познакомились, когда я приехал готовить материалы к шестидесятилетию нашего футбола. Знаменитый форвард охотно согласился написать статью для «Советского Флота», долго беседовал со мной. Однажды он сказал:

– Ты человек военный, написал бы о братьях Шелагиных – Евгении и Борисе.

Я сказал ему тогда, что прекрасно помню эту фамилию, мелькавшую до войны в газетных отчетах, Бориса видел однажды на зеленом поле стадиона, но больше ничего не знаю.

– А что, очень хорошие футболисты были? – спросил я Михаила Павловича.

– Да, футболистами они были хорошими, играли добротно, уверенно, а Женя – тот, можно сказать, вообще был мастером высокого класса. Но дело, понимаешь, не в этом. В Ленинграде, особенно в довоенные годы, было немало хороших игроков. Эти Шелагины оказались выше нас всех. Понимаешь, выше всех. Как только грянула война – сумели сразу забыть о футболе, о билетах мастеров, о броне. Ушли на фронт как герои, как настоящие патриоты. И погибли как герои.

С тех пор прошло десять лет. Не однажды за это время доводилось мне приезжать в город на Неве, немало встреч было у меня с другими известными мастерами кожаного мяча, и почти всегда речь заходила о Шелагиных, и всегда – именно в том плане, который избрал для нашего с ним памятного разговора в пятьдесят восьмом Михаил Павлович. Слушая теплые слова о Шелагиных из уст людей самых различных возрастов, я думал: а ведь они в какой-то степени стали футбольной совестью Ленинграда наряду с тысячами других спортсменов города на Неве, героически сражавшихся за Родину, зримым, ярким примером беззаветного служения народу, готовности к труду и обороне.

Вот тогда я и начал собирать сведения об этих замечательных ребятах, о футбольной семье, покрывшей себя славой настоящих бойцов на зеленом поле и на поле брани.

Нужно сказать сразу, что удалось мне, увы, не очень многое. Родственники и родные знаменитых братьев, говорят, выехали из Ленинграда, друзья помнят их игру, но не помнят биографии.

Я начал обращаться к людям, знавшим Шелагиных, непосредственно с ними игравшим, но, увы, далеко не у всех такая отчетливая память, как у восьмидесятидвухлетнего Валентина Васильевича Сысоева. Обратился к подшивкам газет – центральных и ленинградских. Все, что мне удалось узнать из них, все, что мне рассказали о Шелагиных люди, характеризует их как настоящих спортсменов в самом высоком смысле этого слова.