Лев Филатов - Ожидание футбола

Откуда эта напасть? В ее основе – желание руводителей команды упростить, облегчить ей турнирный путь, все равно, намечено ли восхождение к золотой вершине или к «удержанию» в лиге. О неправедности этих постановщиков лжефутбола как-то даже неудобно рассуждать всерьез. Служа (точнее, прислуживая) каждый в отдельности своей команде, такие постановщики все вместе как медленно действующим ядом умерщвляют футбол. Будем откровенны, он ведь без борьбы ничего собой не представляет, в нем нет красоты отвлеченной, показательное разыгрывание самых головоломных и изысканных футбольных композиций оставит зрителей равнодушными. Загадка «кто кого?» была и останется стержнем игры. Совершенно ясно, что футболист, разок-другой получивший очки ни за что, неминуемо деквалифицируется, если не в жонглировании с мячом, то в душевной готовности к борьбе.

А в каком положении зрители? Они на каждом матче кладут десятки тысяч трудовых рублей в кассы стадиона. Кто поручится, что болельщики вечно станут рисковать временем и рублями?

Представьте: выбегут команды, а на трибунах шаром покати, никого, только в служебной ложе кучка служебных людей. Играть или не играть? Пожалуй, что незачем. Не дети же они, не гонять мячик они сюда прикатили в «Икарусах». Поглядят футболисты по сторонам и побредут обратно в раздевалку. Картина, понятно, с преувеличением. Но хочется как можно точнее показать, чем грозит лжефутбол.

Чем желаннее победа, чем выше она оценивается, тем вероятнее, что будут возникать разных сортов дельцы, готовые изыскивать секретные, за пределами поля лежащие шансы. Самый «лакомый кусочек» – судья. Он, если согласится «помочь», способен обойтись даже без назначения неправедного одиннадцатиметрового штрафного, что вызывает шум (правда, напрасный, без последствий). Судье достаточно несколько раз свистнуть «вне игры» нежелательной команде (мелкая ошибка!), и та уже выбита из колеи, занервничала, а там, глядишь, и разбушевалась, и уж тогда наверняка победы ей не видать как своих ушей. А ловкий судья, «принявший энергичные меры», еще и прослывет непримиримым борцом за порядок и дисциплину, вдобавок к тому, что ублажил «заказчиков». Можно попытаться войти в сговор с противником, «попросить» взаймы, с отдачей в будущем году, два очочка, либо без отдачи, но за какую-нибудь реальную услугу. Можно и просто пойти на мировую, устроить себе «выходной».

Однажды играли две наши известные команды. Сезон кончался, их положение в таблице определилось, очки им не были нужны, и они, заключив мир еще в раздевалке, не сыграли, а «сгоняли» матч вничью – 1:1. День был холодный, дождливый, ветреный, люди на трибунах мерзли и мокли до костей, но стойко держались, ожидая чуда победы «своих», скандировали «шай-бу» и тяжко вздыхали после промахов. Было мучительно стыдно все это видеть. Спустя несколько дней й оказался в одной компании с тренерами этих команд и без обиняков выложил им все, что думал. Я готовился встретить отрицание, отнекивание, а меня стали призывать «войти в положение». У них наготове было обоснование: они-то и есть личности реально мыслящие, учитывающие требования современного футбола, а те, кто этого не понимает и не приемлет, чудаки, романтики, безнадежно отсталые простаки.

Кто-то из читателей может удивиться, почему столь суровый разговор возник в главе о сборных командах, названной «Во всем своем великолепии»? Наверное, потому, что во встречах сборных все, чем дорожим мы в футболе, предъявлено нам на открытой ладони, ясно, просто и с полным доверием. Все: упоение борьбы, бесстрашие, умение, красота движений одного и всех вместе – созвучие нашим душам, для которых перипетии большого матча как целая жизнь. Так как же можно, скажите на милость, все это великолепие дать в обиду?!

…Разговор в этой главе до сих пор шел о том, что сборная и клуб живут порознь и по собственным законам. Так оно и есть, и я глубоко убежден, что так и должно быть. Но не обогнуть, не миновать стоящего на дороге нашего рассуждения факта, заключающегося в том, что на полтора сезона (весь семьдесят пятый год и половину семьдесят шестого) у нас все права и обязанности сборной страны были официально переданы киевскому «Динамо». И хотя эксперимент этот по прошествии полутора лет так же официально был признан неудачным, мы обязаны поразмышлять над его природой.

Сезон 1974 года наша сборная закончила хуже, чем когда бы то ни было, траурным аккордом прозвучало 0:3 в Дублине в матче с не очень уж сильной сборной Ирландии. Тогда-то, поздней осенью, не видя выхода, с отчаяния, и приняли решение. Логическая цепь очевидна: сборная провалилась, впереди ответстгенные, престижные матчи, единственный солидный клуб – киевское «Динамо», большинство игроков которого в сборной, так что он и есть та реальная сила, на которую можно опереться. Я был на одном из заседаний, созванном Управлением футбола, где обсуждалось это предложение. Мне помнится тяжкое молчание в комнате, помнится, как покачивали в сомнении седыми головами наши авторитеты. Но ничего иного тогда никто не смог придумать. Так что и сейчас, когда история та крестнакрест перечеркнута, я хочу все-таки сказать, что в качестве экстренного аварийного принятое решение выглядело неизбежным.