Лев Филатов - Ожидание футбола

У нас в сборной, кажется, ни один тренер не работал достаточно долго и спокойно. После первого же поражения, в 1952 году, был отстранен Б. Аркадьев. Безвинно ушел в 1964 году К. Бесков. Так и не был приглашен В. Маслов, хотя у него для этой роли, думается мне, были данные. Одно время тренеры держались по два сезона, потом – по одному, и все они наперед догадывались о своей участи.

В дни мексиканского чемпионата мира в ложе прессы стадиона «Ацтека» я познакомился с обозревателем английского ежемесячного футбольного журнала «Уорлд Соккер» Эриком Бэтти. Это журналист острый, со своеобразным вкусом, переводы его статей публиковались у нас не однажды. Тогда, в Мексике, он преподнес мне свою книгу о тактике футбола, я отдал ее издательству «ФиС», и она увидела свет.

Так вот, Бэтти спросил меня, собирается ли наша команда выиграть первый приз. Я ответил, что она, по-моему, будет удовлетворена, если, как и на предыдущем чемпионате в Англии, выйдет в полуфинал. Он недоверчиво помолчал, подумал, поблистал стеклами очков и, медленно выбирая слова, видимо, желая упрятать иронию и выразиться наиболее тактично, произнес: «А у меня сложилось впечатление, что ваши, приезжая на чемпионаты, нацеливаются на «Золотую богиню». Иначе почему же всякий раз у вас меняют тренеров?»

Уж и не помню, как я отшутился. На тренеров не распространяется старинное милостивое русское установление о том, что «повинную голову меч не сечет», не выручают их пространные объяснения с признанием ошибок. Сей нервический стиль руководства пользы сборной не принес и, уверен, принести не способен. С 1964 года на посту старшего тренера перебывали: К. Бесков, Н. Морозов, М. Якушин, Г. Качалин, В. Николаев, А. Пономарев, Е. Горянский, снова К. Бесков, В. Лобановский и О. Базилевич, Н. Симонян…

Фактически со дня ее рождения связан я с нашей сборной. Наверное, можно было бы попробовать написать книгу о поездках, виденных матчах, чемпионатах, футболистах, тренерах. Здесь же я позволю себе высказать лишь некоторые соображения.

Весной 1952 года писал я в «Советском спорте» в соавторстве со своим другом журналистом Н. Тарасовым отчет о матче ЦДСА – сборная Софии. Сегодня это был бы матч сборных СССР и Болгарии. А в ту пору, еще не веря в себя хорошенько, еще не объявляя себя, скрываясь под псевдонимами, наша сборная в серии товарищеских игр готовилась к своему дебюту.

Венцом той серии были два матча со сборной Венгрии. Мы не были как следует осведомлены о положении дел в международном футболе, но о венграх были наслышаны. Эти матчи не вошли в официальные списки нашей сборной. Однако если будущий историк пройдет мимо них, то многое останется непонятным. Той весной осваивался футбол уровня прежде нам неведомого и оказавшегося, как мне кажется, выше, чем предполагалось. Все эти матчи шли всерьез, не было в них и тени того, что позже стали уклончиво именовать «последней репетицией», «необходимой проверкой», «полезным экспериментом». Надписи на досках башен стадиона «Динамо», переименовывавшие сборные стран то в сборные столиц, то в клубы, и тогда никого не вводили в заблуждение, а теперь и вовсе обязаны быть расшифрованы по достоинству.

К тем матчам у нас относились с величайшей осмотрительностью. Команда испытывалась с пристрастием перед тем, как соскользнуть со стапелей в открытое море олимпийского турнира. «Только и всего-то?!» – хмыкнет теперешний образованный болельщик, привыкший ориентироваться на чемпионаты мира и Европы, а к олимпийскому турниру относящийся слегка снисходительно. Но тогда мир зарубежных противников выглядел неделимым. И хорошо, что так было.

Можно при желании иронизировать над тогдашними руководителями футбола, старомодно следовавшими пословице «Семь раз отмерь, один раз отрежь», над их хлопотливым стремлением решительно все предусмотреть и команду благословить в путь, что называется, с гарантией. Наивно и непрактично было, что все матчи, кроме одного – со сборной Финляндии, проводились на московском стадионе. Наверное, и вообще перестарались с этой серией, длинной и трудной, взявшей уйму сил у игроков, впервые оказавшихся перед лицом столь ответственных испытаний. Не скрою, что эти предположения я высказываю, основываясь не на впечатлениях того времени, а на опыте больших турниров, приобретенном позже. Но повторю: хорошо, что так было. И вот почему. Та серия матчей задала тон нашей сборной в волевом звучании. Задала на долгие годы. Тон был высокий и чистый, совершенно необходимый для команды, которая не собиралась никому на свете проигрывать и была намерена без ложной скромности занять ведущее место.