Сергей Овчинников - Искусственный офсайд. Босс всегда прав

Из аэропорта меня повезли подписывать новый контракт – Валерий Филатов и наш тогдашний спонсор Виктор Дрожжин решили улучшить его условия, хотя я об этом и не просил. Потом была тренировка. В паузе я присел за воротами и. отключился минут на пять, уснул. Вечером отправились на разбор предыдущего матча «Локомотива», меня угораздило усесться в первый ряд, где я снова быстро отошел ко сну, проспав все собрание. Филатов, услышав мое сопение, сказал игрокам: «У него вчера был ответственный матч, пусть отдыхает». Хотя знал, что в Симферополе я не играл.

Начался второй круг последнего чемпионата СССР, и пошло – 0:1 и 0:1, мы стали все больше проигрывать, причем проигрывать порой подозрительно, и в конце концов вылетели из высшей лиги. Это сейчас я могу понять многие вещи, а тогда был молодой, думал: наверное, мы слабее, если уступаем соперникам. Из ворот мне тогда казалось, что не во всех матчах наш уровень соответствовал истинному, хотя что – то доказать было невозможно. И никого в чем – то заподозрить я не мог. До сих пор порядочность тех своих партнеров под сомнение не ставлю, к каждому отношусь с доверием. Но между нашей игрой в первом круге и во втором виделась большая разница. И не только мне.

Филатов работал нормально, делал, что мог, пытался сплотить команду, но лидеров у нас не нашлось, и не его вина в том, что мы вылетели из высшей лиги. От приглашения Филатова «Локомотив» в любом случае только выиграл, вскоре он стал лучшим в России президентом клуба.

– Из пополнения надежды оправдали лишь вратарь Овчинников и нападающий Кондратьев.

Валерий Николаевич – футбольный человек, ему не надо ничего рассказывать, объяснять, любую ситуацию он разрешал за пять секунд. С деньгами Романа Абрамовича можно быть прекрасным президентом, а вот «Динамо» и с деньгами Алексея Федорычева ухитрилось пойти не тем путем. Во всем мире соблюдается преемственность традиций, и только у нас традиции великих клубов «Спартак», «Динамо» временами не ставят ни в грош. «Динамо» было флагманом нашего футбола, за границей его знали больше, чем «Спартак», ЦСКА. Меня о нем часто спрашивали, когда играл в Португалии, как о команде Льва Яшина. «Динамо» тогда еще много играло за границей и играло хорошо. Какую страну ни возьми, везде есть флагман футбола. Во Франции – «Пари Сен – Жермен», в Бельгии – «Андерлехт», в Шотландии – «Рейнджерс» и «Селтик»… А где теперь «Динамо», долгое время делавшее отечественную футбольную историю? Делает ее теперь «Локомотив», и огромная заслуга в этом Валерия Филатова, не имевшего в распоряжении ни исторических ресурсов, таких, как у «Спартака» или «Динамо», ни особых материальных. Зато обладавшего талантом менеджера, футбольной профессии, о которой в начале 90–х у нас понятия не имели.

После моего ухода из «Локомотива» мы с Валерием Николаевичем не общаемся, но я в этом плане никакого дискомфорта не испытываю. Обиделся ли он на меня за мой переход в «Динамо» в 2005 году, не обиделся, не знаю. Куда важнее, что мы тогда не стали публично поливать друг друга грязью. Если Филатов решит, что нам нужно встретиться, поговорить, всегда готов. Мне в том сезоне больше всего удались два матча: победный – 1:0 в Черкизове над «Динамо», которому я очень хотел показать, что не зря воспитывался столько лет в школе бело – голубых, и полуфинальный кубковый матч с ЦСКА, в котором я отыграл с блеском, несмотря на три пропущенных гола.

1992 год, мой второй сезон в «Локомотиве». Советский Союз канул в Лету, благодаря этому «Локомотив» остался в высшей лиге, но уже чемпионата другой страны – России. Литовцы, которых в 1991 году была целая колония, уехали, Кондратьев – тоже, ушел Милешкин. Одной из главных причин нашей неудачи в последнем чемпионате СССР стал этот проходной двор. Хотя мы не знали, какими обстоятельствами руководствовался Филатов, приглашая игроков на полгода. Но кое – что и «выросло» из 1991 года – в защите Арифуллин, Подпалый, Сабитов, в полузащите Смирнов, Саматов, Аленичев, Горьков, в нападении подавал надежды Федин. Пришли в команду и много играли в новом сезоне Фузайлов, Батуренко, Мухамадиев, Киселев. А главное – «Локомотив» вновь возглавил Юрий Семин.

На первом этапе первого чемпионата России его участники разделились на две группы, и мы в своей заняли 2–е место. Юрий Павлович взял команду в ежовые рукавицы, хотя и понимал, что имеющийся в его руках материал не в состоянии решать высокие задачи. Но он постарался объединить коллектив, зажечь игроков интересным учебно – тренировочным процессом. И его старания даром не пропали. Мы шли в лидерах своей группы. Последний матч группового турнира, который необходимо было обязательно выиграть, проводили в Находке с «Океаном», победили–3:1 и попали в финальную пульку. Нашу радость омрачил инцидент в находкинском аэропорту: опоздали на рейс, прибыли в аэропорт после окончания регистрации, забронированные для нас билеты уже успели продать. Никакие протесты не помогали, и тогда… мы захватили самолет, ворвались в него, заняли места и потребовали отправления. Администрация аэропорта вызвала ОМОН, и выпроваживали нас из самолета по всем правилам антитеррористической операции. В результате рейсовым самолетом улетел только Семин, торопившийся в сборную России, которой предстояло дебютировать в Черкизове матчем с Мексикой и в которой он был наряду с Игнатьевым помощником главного тренера Павла Садырина. Был вызван в сборную и я, но добираться до дома нам, игрокам, пришлось кому через Хабаровск, кому через Новокузнецк, целых пять суток. Деньги кончились, чтобы купить билеты на очередной промежуточный рейс, продавали с себя спортивные костюмы, кроссовки. Думаю, что Садырин с Семиным дали бы мне тайм сыграть и в день рождения сборной России, но в Москве я появился только за сутки до матча и ужасно хотел спать. Приехал на сбор, Семин окинул меня взглядом и говорит: «Посмотри, на кого ты похож после всех этих перелетов. Иди, отдыхай». И в воротах сборной России играл Стас Черчесов, а вторым взяли Валерия Шанталосова из нижегородского «Локомотива». Я тогда понимал, что Черчесов и Харин – лучшие, другому вратарю подобраться по уровню к ним, к составу сборной было очень сложно, даже в товарищеских играх. Любой матч за сборную вратари воспринимали как хорошую практику, да и лишний раз засветиться в ее составе почетно. А я был еще молодой, и меня в играх не подпускали к воротам. Но и то, что просто взяли в сборную в 22 года, считал своим достижением.