Дмитрий Смирнов - Тайны советского футбола

Макс – парень веселый. Поначалу смеялся вместе со всеми, потом подустал. Артем Безродный посочувствовал своему старшему товарищу: «Разденься, Максим, и мы оставим тебя в покое».

«Мы – то оставим, но тогда сбегутся девчонки со всего аэропорта», – не унимались спартаковцы.

Когда, переодевшись в гостинице, Макс вышел к автобусу, чтобы ехать на тренировку, ребята не хотели его впускать в салон. «Это кто такой? Настоящий Левицкий в белом пиджаке, а этот самозванец в спортивном костюме! Нам такой вратарь не нужен, иди переодевайся обратно».

С тех пор Макс старался не выделяться.

Один из самых уникальных и потрясающих людей, с кем доводилось работать, – Горлукович. До возвращения в Россию Серега выступал в Германии. Так вот, говорят, что президент «Боруссии» долго колебался, подписывать ли «со странным русским» контракт. Чтобы определиться, пригласил Горлука на просмотр. Та зима в Германии выдалась жутко холодной. Немцы на тренировки выходили утепленными, как в 1941–м под Москвой. Горлукович же будто и не заметил мороза. На поле он появился без шапки, перчаток, в одних трусах и футболке. Немцы вытаращили глаза, а Горлукович еще рукавчики закатывает и жестами показывает, что – то жарковато сегодня. Босс клуба, одетый в три пуховика, при виде такой сцены сразу же распорядился подписать с иностранцем контракт.

Однажды перед какой – то выездной игрой Горлукович оказался моим соседом в гостинице. Я думал, что сойду с ума! В два часа ночи уже не смог терпеть шум, вошел к Сергею в номер (дверь была не заперта) и увидел следующую картину: Дед, нахлобучив на глаза шапку, полулежа спал на кровати. Телевизор работал на полную громкость, а Серега своим храпом пытался его заглушить. Должен признаться, увиденное и услышанное произвело на меня сильное впечатление.

До сих пор жалко новобранца «Спартака» 1997 года Анатолия Канищева. Будучи игроком сборной и просто многообещающим форвардом, он перебрался в Москву в надежде закрепиться в составе красно – белых. Все бы ничего, только вот Горлукович на вопрос администратора: «Сережа, с кем в одном номере будешь жить?» почему – то ответил: «С Толиком», тем самым подписав бедолаге «смертный приговор». С того дня невезучий Анатолий потерял покой и сон. Да и как он мог заснуть, если Горлукович укладывался только глубокой ночью и при этом, как уже говорилось, врубал телевизор на полную мощность и не разрешал выключать свет. Вдобавок сам храпел так, что тряслись стены. Канищев быстро начал страдать потерей концентрации и вместо игр стал думать о том, как бы хорошенько отоспаться. Но и днем он подолгу не имел возможности оставаться со своими мыслями наедине, «старший товарищ» постоянно предлагал переброситься в картишки – естественно, благосостояние форварда таяло на глазах. Не исключаю, что Горлукович до сих пор является своему спартаковскому другу в кошмарных снах.

ЮРИЙ СЕВИДОВ – нападающий московского «Спартака» и сборной СССР 1960–х. Один из самых перспективных футболистов своего поколения, чью карьеру прервал несчастный случай. Сегодня – известный спортивный обозреватель газеты «Советский спорт».

Помню очень много веселых историй, связанных с основателем «Спартака», начальником команды, а по сути – советским президентом клуба – Николаем Петровичем Старостиным. Специально или нет, но он умел одной фразой свалить с ног всю команду, так что все хохотали до слез. Рассказывал он свои байки регулярно, вот несколько из них.

«У меня на Дальнем Востоке, – рассказывал Старостин, – команда была очень техничная, но все воры. На левом краю играл такой Сенька Поп. И я ему говорю:

– Сеня, ты можешь весь матч отыграть как челнок? Чтобы по своему краю без остановки туда – сюда, все девяносто минут.

– Могу, Николай Петрович, – он отвечает. – Но при одном условии.

– При каком? Что мяса тебе дадим?

– Нет, если вы мне сзади мотор вставите».

В лагере, чтобы освободить от лесоповала, Старостина однажды приписали к оркестру. Он, вспоминая это, говорил:

– Ну, я там играл! Слуха никакого, но на басах рвал!

Во время поездки во Францию мы всей командой пошли в супермаркет. Там в зале такая система: вешаешь свою покупку прямо на плечиках на эдакую рельсу и по ней подкатываешь к кассе. Дело было перед самым закрытием. У них, когда магазин закрывался, не выгоняли из зала народ, как у нас, а просто раздавался сигнал – и касса выключалась. И вот Николай Петрович, набрав подарков всем своим родственникам, подталкивает к кассе огромную кучу вещей, и прямо перед ним раздается сигнал о закрытии. Кассирша Старостину показывает, мол, все, закрыто: