Константин Бесков - Моя жизнь в футболе

— «Спартак» без Папаева? Без Осянина? Но это же несерьезно — освобождать таких мастеров! Они же — киты, на которых держится «Спартак»!.. — И далее в том же духе.

А я ясно видел: тридцатипятилетний Николай Осянин утратил скорость. Он стал не слишком разворотлив, юные форварды «раскручивали» его довольно откровенно. Понимаю, что почитатели «Спартака» боготворили Осянина; сам не могу забыть его хрестоматийный гол в ворота киевских динамовцев во втором круге чемпионата СССР 1969 года, гол на киевском поле, в сущности, решивший судьбу золотых медалей. Но то было в шестьдесят девятом, а нынче на дворе стоял семьдесят седьмой…

Папаев восхищал болельщиков оригинальным дриблингом, филигранной работой своей «хитроумной» левой ноги, плотным ударом (который он, правда, крайне редко применял по отношению к воротам соперников), он отлично видел поле… Но его диапазон — десять метров вперед от центрального круга, десять метров назад от того же круга. А современный полузащитник обязан быть вездесущим, сверх выносливым, непрестанно сновать по полю, претворяя в реальность любой тактический замысел.

Было немало кривотолков о замене общепризнанных игроков безвестными фигурами из второй лиги. «Кто это такие — Ярцев, Шавло, Сорокин, Романцев, почему они в московском «Спартаке»?!» — возмущались «доброхоты», которые почему-то всегда находятся в избытке в таких случаях (где они были, когда команда скатывалась на пятнадцатое место, на что рассчитывали — на снисхождение власть имущих?). Сапожник команды, не заметив меня поблизости, восклицал: «Вот ведь какой пришел динамовский вредитель: он вас и во вторую лигу выведет!..»

Я люблю свою тренерскую профессию. Задача вывести честным спортивным путем в высшую лигу заново созданную команду была более чем трудной, но как это было бы здорово, если бы удалось! Какой интересный опыт может стать достоянием других тренеров, какие выводы можно будет сделать на основе этого опыта и по итогам такой эпопеи…

Мысленно я выстраивал модель игры, которая должна была привести к успеху, если бы в нее вписались отдельные исполнители и команда в целом. На чемпионате мира 1974 года, куда я ездил в качестве наблюдателя, мне бросились в глаза особенности единоборства сборных ФРГ и Голландии. На правом фланге нападения у немцев выступал Юрген Грабовски. Ему там приходилось тяжко, поскольку у голландцев левый защитник Крол явно превосходил его по физическим кондициям. Участвуя в оборонительных действиях своей команды, Грабовски пытался прервать рейды Крола по краю, но после этой борьбы у немецкого нападающего почти не оставалось сил для перехода к своим основным, атакующим, действиям.

Я долго размышлял над этой коллизией, невольно возвращался к ней вновь и вновь, обдумывал ее возможные вариации… И в сезоне 1977 года эти размышления помогли мне создать модель игры!

Крайних нападающих нужно освободить совсем от участия в оборонительных действиях на своей половине поля; если крайний защитник противника подключается к атаке, его встречает наш полузащитник, а не крайний нападающий. К тому же полузащитник в силу специфики амплуа выполняет оборонительные приемы и функции квалифицированнее, чем «чистый» форвард. Хороший полузащитник по физической своей готовности не должен ни в чем уступать крайнему защитнику противника.

Но, встречая и прерывая действия неприятельского «Крола», наш полузащитник оставляет без внимания своего постоянного подопечного; кто возьмет его на себя? Пусть в эти мгновения на него переключается наш центральный полузащитник. А центра полузащиты противника перекроет в этом случае наш центральный нападающий…

В этом варианте у наших крайних форвардов расширятся зоны действия, они станут появляться не только на флангах, но и в центре, как центрфорварды (это, кстати, и получалась на практике; у Ярцева в большей степени, у Павленко — в отдельных матчах, но Ярцев заметно тяготел вправо, а Павленко — влево).

Вот примерно какую схему, или систему, я предложил спартаковцам. И все они дружно стали осваивать новые концепции и тактику игры. Нужно было только подобрать наиболее подходящих исполнителей для осуществления намеченных действий.

Я пригласил Виктора Ноздрина из «Локомотива». Он был полузащитником, а я поставил его на правый край защиты. Опытный и физически сильный, тактически грамотный и готовый к эксперименту, он справлялся и с оборонительными, и с атакующими действиями. Центральными защитниками прежде играли Михаил Бондарев и Александр Кокорев; со временем я поставил свободным центральным защитником Вагиза Хидиятуллина, передним центральным — Александра Сорокина. Сергей Шавло создавал динамику, ритм и темп; он успевал в атаку и в оборону, полезно действовал в отборе мяча и при этом был способен, отобрав мяч, начать контратаку.