Константин Бесков - Моя жизнь в футболе

В первом же матче сезона 1939 года я забил гол прославленному вратарю Анатолию Акимову, и мы победили «Спартак» — 1:0. Забегая вперед, замечу, что и на следующий год, который был неудачным для «Металлурга», мы все-таки выиграли у «Спартака» — 5:3, и я забил в этой встрече три мяча, хотя играл против меня сам Андрей Старостин, поскольку мое место было уже в центре нападения; вот еще одно подтверждение постулата о том, что быстрый и маневренный центрфорвард обыгрывает мощного центрального защитника.

Я закрепился в основном составе. В конце 1939 года определялись шесть лучших футболистов профсоюзных команд, и меня включили в эту шестерку (храню грамоту, зафиксировавшую сей приятный для меня факт).

У нас не было своей базы, как, к примеру, у «Спартака» в Тарасовке. Футболисты «Металлурга» жили каждый у себя дома, после тренировок расходились кто куда, а в день игры собирались за два часа до начала матча у входа в клуб завода «Серп и молот». Туда подавали заказанные командой роскошные открытые «линкольны» — лимузины с изящной металлической фигуркой охотничьей собаки над радиатором. Мы рассаживались в «линкольны» по шесть-семь человек и с помпой ехали на стадион. И на летних улицах Москвы милиционеры в белых гимнастерках с петличками на воротниках отдавали нам честь, поднося руку в белой форменной перчатке к козырьку белого пробкового шлема с большой алой звездой на передней части купола. Из уличных репродукторов гремело: «Эй, вратарь, готовься к бою, часовым ты поставлен у ворот!..» А на стадионе — толпы

болельщиков, гул приветствий, общее внимание. Это было время первых советских полярных экспедиций — папанинцев, шмидтовцев, ушаковцев, дальних авиаперелетов, воспринимавшихся с бурным энтузиазмом. Всеобщими любимцами были тогда полярники, летчики, моряки и… футболисты.

Да, и футболисты! Если доведется посмотреть довоенный кинофильм «Подкидыш» без купюр, сделанных в период сталинских репрессий, обратите внимание на вмонтированные в игровую ленту документальные эпизоды: команда «Спартак» возвращается с триумфом из зарубежного турне, ее торжественно встречает вся Москва. Футболисты едут в открытых автомашинах по столичным проспектам, сверху падает белый вихрь приветственных листовок… Легко узнаются на экране Андрей Старостин и его знаменитые партнеры. Конечно, чтобы заслужить такую встречу, надо было выиграть Всемирную рабочую спартакиаду в Париже, что и совершил «Спартак» в 1937 году. Но и вообще футболисты ведущих команд пользовались необычной популярностью. Такое время было, что даже на Красной площади в ходе первомайской демонстрации разыгрывался однажды показательный футбольный матч.

…А ведь и вправду далеко не все знали о несправедливости многих обвинений, о репрессиях, проводившихся в те годы, о массовых арестах, самооговорах обвиняемых, об уничтожении сталинистами лучших командиров Красной Армии, партийцев ленинской гвардии. Об очень многом не ведали те, кого называли «простыми советскими людьми». Звучали по радио бодрые песни: «Страна встает со славою на встречу дня», «Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля…», «О Сталине мудром, родном и любимом, прекрасную песню слагает народ». Народ ликовал. Народ верил. Слишком страшной была правда, чтобы поверить в нее в дни побед и свершений на Уралмаше, Турксибе, Днепрогэсе, в Арктике, на озере Хасан и на реке Халхин-Гол…

Народ рукоплескал футболистам. И дружили с лучшими игроками летчики — Герои Советского Союза, капитаны полярных ледоколов, мастера театра, поэты и прозаики.

Своеобразной была наша футбольная молодость. Выезд команды за рубеж становился событием экстраординарным, знаком высочайшего доверия и признания, и считалось, что удостоившаяся этого команда обязана побеждать на чужих стадионах. Впрочем, «Металлург» такого доверия не заслужил. Да и московское «Динамо» выезжало до войны лишь дважды, оба раза в 1936 году — во Францию и Чехословакию. Больше всех бывал за рубежом «Спартак», но по нынешним меркам тоже мало. Сейчас даже команды невысшей лиги ездят чаще.

Колоритной была наша футбольная молодость. Мальчишки оспаривали друг у друга право нести после матча чемоданчик с амуницией Акимова или Фокина (или какого-нибудь другого вратаря) от раздевалки до автобуса. Ребятам девяностых годов такого же возраста, 5-7-го класса, подобное и в голову не придет. В среде болельщиков, в подавляющей массе своей наивных и восторженных, постоянно ожидающих от футбола чудес, ходили легенды о феноменальных возможностях того или иного игрока. Одного якобы обязали перед каждым матчем надевать на правую ногу повязку с надписью «Убью — не отвечаю» такой необыкновенной силы был его удар по мячу (это рассказывали о Михаиле Бутусове, потом еще о ком-то); другой будто бы мог стопроцентно забить одиннадцатиметровый, предварительно завязав глаза черным платком… Сами футболисты порой давали пищу этим вымыслам. Например, противоборствовавшие команды обнародовали свой девиз: «Враги на поле, друзья вне поля», словно и впрямь враждовали во время соревнований. Спартаковцы, собирая средства на строительство собственной футбольной площадки, устраивали платные концерты для публики, на которых кто-нибудь из футболистов пел, кто-нибудь играл на музыкальных инструментах, а кто-то поражал зрителей силовыми номерами (вплоть до того, что раскалывал о свою голову кирпичи — об этом писал в книге «Большой футбол» Андрей Старостин).