Чарльз Горен - Бридж – моя игра

Бриджевый тиран – это человек, играющий в бридж по причинам прямо противоположного свойства, нежели нормальный человек. Ему никогда не придет в голову, что бридж – это развлечение или предполагает таковым быть. Он похож на игрока в гольф, у которого давление подскакивает делений на двадцать, если, по его мнению, играющая перед ним четверка передвигается чересчур медленно или – на баскетбольного фаната, готового просто убить судьбу. Если вам посчастливиться остановить его в самый разгар пароксизма гнева или раздражения и достанет мужества задать вопрос насчет удовольствия, которое он якобы должен получить от игры, то обычно вас встретит смущенный взгляд и замешательство. Он здесь не для того, чтобы радоваться происходящему, а для того, чтобы подмечать недостатки и впадать в приступы гнева по их поводу. Именно по той же самой причине за бриджевым столом находится и партнер-тиран.

Нет ничего более подтачивающего изнутри приятный счастливый бридж, чем одно из этих червивых яблок. Вы можете играть с двумя другими бриджистами, которые веселы, а их облик олицетворяет собой приятное время препровождения, но, если за столом сидит один-единственный тиран, то сама суть бриджа выхолащивается из него. Я уже не говорю о печальной доле партнера этого человека.

Подобная тирания приносит больше вреда, чем невежество, неточность и плохое распределение вместе взятое, так как полученный эффект противоположен тому, которого мы обычно ждем от хорошего партнерства: уверенности друг в друге, теплоты и товарищества, результатом которых является наивысший интеллектуальный подъем. Тирания способна принимать различные формы, но наиболее очевидная и часто встречаемая – это обличительная речь, типа:

«Ну-с, партнер, какого черта вы так отвечаете? Я имею в виду вашу абсолютно пустую руку. Если бы я даже открыл пол-пики, вы не имели бы права отвечать три четверти без козыря! А я ведь закрывал торговлю! Разве вы не знаете, что такое сайн-офф? И, вообще, вы когда-нибудь читали теорию?»

П. Хал Симс являлся очень властным партнером и это было, пожалуй, единственный его недостаток как бриджевого игрока. Однажды некая леди поинтересовалась его мнением разыгранной ее сдачи. «Вы разыграли ее как миллионер», – отвечал Симс. В другой раз его спросили, как же следовало разыгрывать эту руку. «Под вымышленным именем», – проскрипел Симс.

Но Симс, по крайней мере, владел интеллектуальными запасами, компенсирующими его острый язык. У среднего же игрока-тирана подобных запасов не имеется, он просто прочел на одну главу больше, чем его партнер или играет чуть дольше или просто у него громкий голос, «счастливо» сочетающийся с дурными манерами.

Самый закономерный и часто встречаемый результат от подобной теории – это недозаказы, которые являются следствием ряда причин. Это только кажется, что с тираном безопасней недозаказывать, хотя математически это станет дороже. Вы доставляете до трех пик, а дальше – четыре. Партнер-тиран раздражен, но не более, – ведь девяносто все-таки записано под чертой, а это уже кое-что. Но если вы закажете четыре пики, а сделаете три, он придет в ярость, так как противники запишут пятьдесят или сто, а то и все двести. Вот теперь он уже не сдерживается: «Какого черта вы подняли нас так высоко?»

Итак, прослеживается явная тенденция к недозаказам, она, в определенной степени, спасает нас от тиранства. Полное несоответствие с математическими выкладками не убедят его. Большинство из нас скорее пойдут на поводу у этого идиотизма, чем подвергнут себя риску быть вслух оскорбленными. Простое рассуждение относительно двух приведенных выше ситуаций высветят математические реальности, полностью игнорируемые партнером-тираном. Поставив три пики, а взяв четыре, мы запишем 90 внизу и 30 сверху, но упустим гейм, т.е. часть роббера, а быть может и семисоточкового роббера. Потери, понесенные вследствие недозаказа составили от трехсот до семисот очков. Но партнер-тиран молчит. Во втором случае, когда мы заявили четыре, а сделали три, и партнер, буквально, изошел слюной, мы рисковали пятьюдесятью или ста очками в надежде получить от трехсот до семисот очков. Шансы были примерно шесть к одному в нашу пользу и надо быть сумасшедшим, чтобы не воспользоваться ими. И это одна из бед тиранов – когда следует быть довольным, он раздражается и, наоборот, когда следует огорчаться, он молчит.

У меня есть друг, который играет в бридже примерно часа на три меньше самого Харольда Вандербильда и продолжает делать одни и те же ошибки. У моего друга современнейший иммунитет к бриджу, случается он даже забывает счет, что недопустимо для любого бриджиста, чей возраст перевалил шесть лет.