Да обойдут тебя лавины

С. Б.- Ну, прежде всего, по достоинству оценил поступок друга. Отлично понимая, что уже поздно, очень поздно, Миша остался ждать меня, чтобы помочь взойти на вершину. Но было ясно, что с моим "темпом" о ней нечего и думать. Потом, когда ребята шли наверх, а я их ждал, было такое чувство, как после срыва на соревнованиях скалолазов. Только что ты рвался к очередной высоте, но вот сидишь внизу, и твой результат - "баранка".

Ленинградцы поднялись на вершину в 16 часов 40 минут, наши - через 20 минут. Как потом оказалось, этот короткий промежуток времени вместил немало событий.

Балыбердин, Шопин и Разумов спускались с вершины. Туркевич шел вверх. Когда встретились, Бэл сказал, чтобы Миша поворачивал вниз - база запретила подъем. Двойка Москальцов - Василенко уже на вершине. Растерянно ждет Мишиного решения Юра Янович.

"Ты иди, Юра, я догоню". - Туркевич поворачивается к Бэлу.- "А ну, дай рацию! Что за непонятное решение, когда до вершины 50 метров?" - "Раз я сказал, значит, поворачивай и не рассуждай",- сердится Бэл, но рацию все же дает. Через 15 секунд Миша получает "добро" и почти на вершине догоняет Юру.

А. П.- Скажи, что это было - боязнь базы за ваши жизни? Или все же "козни" Балыбердина? Видимо, он не очень хотел делить свой успех еще с кем-то?

С. Б.- Думаю, все же второе. Не хотелось Бэлу, чтобы героев стало больше, не хотелось... Когда они начали спуск, уже темнело. С наступлением ночи резко похолодало, начался снег с поземкой. Найти в такой темноте пещеры - дело почти безнадежное. Связались веревкой (на этот раз и Москальцов не отказался). После часа блужданий в потемках по ледопаду я ко всем своим неудачам этого дня добавляю еще одну - проваливаюсь в трещину. Расклиниваюсь в ней. "Как дела?" - спрашивают сверху ребята. "Сейчас отдышусь и вылезу". Вылезаю. Нет, не зря мы связались. То один, то другой "ныряют" в трещины: мы ищем свой бивуак. На часах девять вечера. Пещер нет как нет. Без фонаря найти их на этом склоне немыслимо. Но фонаря никто не взял (лишние граммы!). Чувствуем, пещеры где-то рядом. Дорого же дал бы каждый за надежный снежный свод, теплый спальник, кружку чаю...

А. П.- Холодная ночевка на такой высоте, зимой. Мне не по себе от одной мысли о том, чем обычно заканчиваются подобные приключения.

С. Б.- Ты же знаешь, в таких случаях убивают не столько высота, мороз, ветер, сколько паника, страх. Мы - давно схоженный коллектив, все ждали, что скажет наша команда. Кто-то предложил закапываться в снежные ямки. Это был сомнительный выход: даже если бы не замерзли насмерть, то обморозились бы все. Короче, положение было серьезное, но не безнадежное. И мы продолжали поиски. Нашли небольшую щель. Поначалу в нее пролез один Туркевич. Узкое пространство ледяного разлома Миша расширял, делая его нашим убежищем. Работал на ощупь, с закрытыми глазами, натянув на голову капюшон куртки, чтобы осколки не летели за шиворот. Как ни пытались наладить ему освещение, целый коробок спичек исчиркали,- ничего не получилось. Огонек сразу задувало. Снизу сильно сифонило мелким, пылеобразным снегом.

Наш "проходчик" орудовал ледорубом почти до полуночи и расширил щель настолько, что мы и трое ленинградцев уместились. Представь, как было холодно снаружи, если, когда влез в эту берлогу, показалось, будто попал в теплый дом. Очень хотелось спать. Но нельзя.

Можно не проснуться. Тормошил ребят, уговаривал петь, шевелиться. Вспомнил все, какие знал, анекдоты. Но сон наваливался, тяжелый, как глыба льда. Каждые полчаса-час я смотрел на часы, толкал, будил ребят. И снова проваливался в небытие. Под утро несколько раз снилось, что выходим из тоннеля, в котором провели ночь.

А. П.- Говорят, в последние минуты жизни человек видит перед собою тоннель. Может, ты был у последней черты? И каждый раз поворачивал от нее...

С. Б.- Кто знает? Как-то, не хочется думать о последней черте. Кариматы остались в пещере. Я сидел сначала на рюкзаке, потом на поролоне от автоклава. Спиной все время на льду. Радости все это, понятно, не доставляло. Наконец, в 8 утра стали тормошить тех, кто ближе к выходу. А когда вышли, поначалу никак не могли сориентироваться. Наконец, определились, пришли к своим пещерам, попросил Бэла выйти на связь, сказать, что мы живы, все в порядке. Не захотел...

А. П.- Представляю, как о вас беспокоились.

С. Б.- Ребята потом рассказывали, какую мучительную ночь провели они в базовом лагере. Когда утром увидели на горе неизвестно откуда появившиеся точки, стали с тревогой считать: один, второй, третий... Седьмой! Все живы!