Андрей Букин - Пара, в которой трое

Финал «Кармен» для тех давно ушедших лет закономерен. Впрочем, может, и сейчас так бывает… нет, скорее всего, нет! Нет прежнего романтизма. Сейчас сперва обзаводятся квартирой. Нас, в общем-то, такими практичными и воспитывают. Не родители – окружение, телевидение, друзья, время. Мы с Ольгой много лет встречались ежедневно, потом наступило затмение. Не знаю, мог ли я убить, но ревновал жутко. И когда началась работа над танцем, неожиданно изнутри поднялись эти прежние чувства.

Каждый следующий наш произвольный танец складывался сложнее и, без сомнения, получался интереснее, чем «Кармен». Но и зрители, и пресса вспоминали только о «Кармен». Благодаря этому танцу мы вошли в историю фигурного катания, как же не быть ему признательным всю оставшуюся жизнь?

Я считаю, раз запомнили танец, значит, мы что-то в фигурном катании сделали.

Наташа.Год под знаком «Кармен» означал бескровный королевский переворот в спортивных танцах – Торвилл и Дин не проиграли, а ушли в профессионалы непобежденными. Предыдущие четыре года мы упирались в их спины. Из-за такого долгого соперничества до конца своей спортивной карьеры мне было важно знать их мнение о наших программах. Меня всегда волновало, что они делают, какие показательные номера готовят для своего шоу. Не сомневаюсь, что такой же интерес сохранялся и у них к нам. Ведь мы состязались друг с другом почти десятилетие. Еще до Гетеборга они прислали нам в Москву телеграмму с пожеланиями успеха на чемпионате Европы. Это не обычная дань вежливости старых знакомых, в спорте таких примеров немного.

Если до их ухода меня мучило, что мы не можем с ними посоревноваться, нам этого не дают, мы превращаемся в вечно вторых, то после того как они попрощались со зрителями, над нами повисло другое: а вдруг скажут – ушли англичане, и в танцах смотреть теперь не на кого. Я считала, мало заменить Торвилл и Дина на пьедестале, надо стать чемпионами ярче, чем они. Я никогда не думала о соревновании с Мариной Климовой и Сергеем Пономаренко, которых нам упорно навязывали в соперники. Для меня соперниками всегда были и остались только Джейн и Крис.

…Мы приехали с показательными в маленький городок под Лондоном, а Джейн и Крис выступали каждый вечер в Ноттингеме. В свой выходной они приехали к нам. Мы провели вместе целый день, и они посмотрели наше выступление. Джейн плакала, когда мы вышли с танцем на музыку Альбинони.

А когда встречались на турнирах – почти не разговаривали. Мы стремились у них выиграть, но в какой-то момент я поняла, что подняться на гору необходимо, но по своей тропинке, никого не спихивая с пути. Надо заниматься своим делом. Я пережила момент, когда мне ужасно, во что бы то ни стало, любыми средствами хотелось выиграть у Джейн и Криса. Но потом я пришла в себя. Это как приступ неизвестной болезни.

Крис – всегда рассудительный, невероятно способный постановщик. Держался он всегда так, будто катался один. Джейн надолго целиком отдала ему всю себя. Рядом с талантливым человеком нередко оказывается тот, кто ради него жертвует многим, если не всем. Джейн именно такая. Насколько мне известно, их тренер Бетти Калловей занималась вопросами техники и распределения нагрузок, а хореографами у Джейн и Криса были какие-то очень известные австралийские танцоры из современного балета. Джейн и Крис оказались единственными фигуристами, кто почти за двадцать лет нарушил советскую монополию в спортивных танцах на льду.

Общаться с ними было интересно и легко. В отличие от многих они никогда не расспрашивали, на что мы живем. Их интересовала только профессиональная сторона жизни. Мы могли расходиться во мнениях, но они оба при этом оставались крайне почтительными. Так, наверное, разговаривает настоящий художник, встречаясь с настоящим художником: уважительно и только об искусстве.

Многие пытались сравнить их «Болеро» и нашу «Кармен». Я видела «Болеро», правда не на соревнованиях, а на показательных выступлениях, и шедевром этот танец мне не показался. Впрочем, мне никогда не казалась шедевром и любая из моих программ. То, что зрители называют программу выдающейся, подстегивает и помогает, но самой так думать категорически нельзя.

Андрей.Одиннадцать лет мы выступали в паре… Сколько пережито, сколько поддержек сделано, сколько элементов найдено, сколько ушло в забвение! Господи, и ведь только одна десятая придуманного попадает в программы, остальное отметается, нередко исчезают и интересные вещи.