Кристофер Макдугл - Рожденный бежать

Конечно, это было пустой тратой времени. Эти чехи, надо заметить, весьма походили на бобслейную команду Зимбабве: у них не было ни традиций, ни тренерской школы, ни врожденного таланта и ни малейшего шанса, чтоб победить. Но положение, когда тебя не принимают в расчет, давало свободу. Вот и Затопеку, которому нечего было терять, пришла в голову мысль, а не попытаться ли и ему так или иначе выйти в победители. Возьмем, к примеру, его первый марафон: лучший способ «дорасти» до него — это пробегать длинные «медленные» дистанции, и это известно всем, то есть всем, кроме Эмиля Затопека, который вместо этого раз за разом выдавал стометровочку.

«Я уже умею ходить медленно, — размышлял он, — и думал, дело в том, как ходить быстро». Его ужасный, напоминавший предсмертные судороги стиль был подарком судьбы для журналистов, пишущих о легкой атлетике («Самое безобразное и ужасное зрелище со времен Франкенштейна»; «Он бегает так, словно его следующий шаг станет последним»; «Он похож на человека, борющегося с осьминогом на транспортерной ленте»), но Затопек в ответ только смеялся. «Я недостаточно талантлив, чтобы бегать и улыбаться одновременно, — говаривал он. — Хорошо, что это не фигурное катание. Вы получаете баллы за скорость, но не за стиль».

И Боже милостивый, какой же он был говорун! Затопек относился к состязанию так, словно это было такое романтическое свидание. Даже в самый разгар гонки он любил потрепаться с другими бегунами и проверить свои скудные познания во французском, английском и немецком, заставив одного ворчливого британца пожаловаться на «бесконечный треп» чеха. Во время соревнований не на своем иоле он иногда собирал столько новых друзей в гостиничном номере, что ему приходилось уступать собственную кровать и спать на улице где-то под деревом. Однажды, как раз перед международным состязанием в беге, он подружился с австралийским бегуном, надеявшимся побить рекорд Австралии на дистанции 5 тысяч метров. Затопека зарегистрировали для участия в состязаниях только на дистанции 10 тысяч метров, а он предложил план — уговорил австралийца уйти из своего забега и вместо этого пристроиться за Затопеком. Первую половину десятикилометровой дистанции Затопек вел своего нового приятеля к рекорду, а затем умчался вперед, чтобы позаботиться о собственных делах и победить.

В этом был весь Затопек: состязания в беге были для него все равно что посещение нескольких пивных по кругу. Он до такой степени любил соревноваться, что, вместо того чтобы совершенствоваться и достигать полного расцвета, скакал по стольким соревнованиям, сколько мог отыскать. Во время маниакального периода в конце 1940-х Затопек состязался в беге почти раз в две недели на протяжении трех лет и никогда не проигрывал, став победителем 69 раз. Даже при таком расписании он по-прежнему пробегал на тренировках в среднем до 265 километров в месяц.

Когда Затопек приехал на Олимпийские игры 1952 года в Хельсинки, это был лысый тридцатилетний житель многоквартирного дома и по совместительству сам себе тренер из сонного царства Восточной Европы. Поскольку чешская команда была малочисленной, Затопек имел возможность выбрать дистанцию. Он выбрал все. Он зарегистрировался для участия в забеге на 5 тысяч метров и победил, установив новый олимпийский рекорд. Затем он записался на 10 тысяч метров и выиграл вторую золотую медаль — и опять с новым рекордом. Но черт побери, он ведь никогда прежде не бегал на марафонские дистанции! Ну и что с того? С уже завоеванными, свисавшими с шеи двумя золотыми медалями ему нечего было терять, так почему же не попытать счастья?

Неопытность Затопека быстро полезла наружу. Денек тогда выдался жарким, и англичанин Джим Питерс, тогдашний мировой рекордсмен, решил использовать накал страстей, чтобы помучить чеха. Питерс на десять минут отстал от собственного мирового рекорда и пошел на отрыв от остальных бегунов. И тут вдруг Затопек засомневался, а способен ли кто-нибудь выдерживать такой сумасшедший темп.

— Простите, — вежливо спросил он, поравнявшись с Питерсом. — Это мой первый марафон. А не слишком ли мы быстро идем?

— Нет, — ответил Питерс, — слишком медленно.

Если Затопек был настолько тупым, чтобы задать такой вопрос, значит, он достаточно тупой, чтобы получить тот ответ, который и заслужил.

Затопек несказанно удивился.

— Вы говорите, что слишком медленно? — переспросил он. — А вы точно уверены, что скорость мала?