Игорь Гришин - Клуб любителей Го

Говоривший поднялся, и зал подивился его высокому росту. Опираясь на трость, он держался весьма вальяжно, играя роль аристократа–инкогнито. Никто из сидящих не знал «этимологии слова профессионал», поэтому высокий господин продолжил своё выступление, не перебиваемый никем.

— «Профессионал» — слово людей Запада. Оно родилось в недрах католической конфессии. Поэтому возникает вопрос, какое отношение имеет «профессионал» к традиции Го? В чём может быть профессия, когда за пределами дворца за Го рубили головы?

(Молчание зала.)

— Вы говорите, профессионалы! — господин–инкогнито обращался не только к Сюсаки–сану. Казалось, он ведёт диспут со своими старыми идеологическими противниками. — Это руины человеческих существ. Руины, носящие на себе знаки материальной и духовной отверженности. Но история учит эволюции. История учит нас тому, что Великие сущности не исчезают бесследно! Они перемещаются туда, где их ценят и чтут. Клуб Великий Порядок И-Го — место, которое можно создать собственными руками. Я лично решил играть здесь и предлагаю другим присоединиться и оставить всё мелочное, всё преходящее за дверьми этого додзё. Такое же решение принял мой сын. Он намерен посещать клуб вместо занятий в университете. — Господин поискал глазами кого–то в зале, но не найдя, продолжил свою мысль. — Откуда берётся отвага, решимость, мужество? Почему для одних что–то возможно, а других — нет? Я предлагаю думать над этими вопросами. Размышлять над ними. Пусть они помогают нам выйти на истоки понимания. Ведь понимание не даётся автоматически. Это подобно тому, как простое заучивание игровых комбинаций ни к чему не привело японских профессио налов. Все они, все до единого, — выступающий сделал ударение на последнем слове, — потерпели сокрушительное поражение от молодых корейских игроков и что самое страшное — навсегда отказались от дальнейших попыток борьбы! Духовный и энергетический онанизм, внутреннее бессилие, уклонизм, жажда мелкой наживы — вот та питательная среда, в которой расцвели ядовитые бациллы интеллектуального поражения Японии. Прочь толстую мозговую кость! Я спрашиваю вас, вы хотите, чтобы Япония продолжала двигаться по пути деградации?!

— Нет, нет! — раздалось из зала несколько неуверенных голосов.

Выступающий перевёл дух.

— Продолжайте, юноша! — господин с тростью обернулся к сцене. Получив команду, Инструктор вскочил, и заговорил быстро и напористо.

— Почему мы решились на такой акт, а другие не смогли на него решиться?

(Затаённое молчание зала.)

— Я тоже спрашиваю вас! Вы хотите, чтобы Япония стала интеллектуальной и духовной рабыней своих соседей?

— Нет! — раздались более уверенные голоса.

— Вы хотите, чтобы ваших детей и внуков называли слабаками Азии?!!

— Нет!!! — взорвался зал целым хором голосов.

— И я не хочу этого также сильно, как не хотите этого вы! — Выступающий встал во весь свой небольшой рост, а затем резко сел обратно, положив ногу на ногу. В этот момент гости снова обратили внимание на ярко–красные туфли и молодые курчавые бакенбарды. Он массировал брови кончиками указательных пальцев. Казалось, Инструктор устал или испугался произнесённого. Неожиданно он поднялся, и голосом конферансье провозгласил. — Поэтому мы собрались здесь, в этом зале! И именно здесь японская идея начнёт своё новое Восхождение! Здесь, в этом возрождённом Клубе, мы отольём новый гобан, здесь поставим заново отлитые камни!

(Тишина.)

— И ещё пара советов напоследок. Совет первый, никогда не пытайтесь разрезать «бамбу–соединение»! — напутствие совершенно диссонировало с пафосом воззвания, и лишь некоторые из слушателей догадались, что речь идёт об игре на доске, а именно о разделе ката [112] Раздел форм. . — Это бесполезно, — продолжил Инструктор Клуба, — и скорее всего, ни к чему не приведёт, — он обвёл взглядом зал, и сделал драматическую паузу. — Далее! Если вы имеете один камень на третьей линии, добавьте ещё один, а затем… — казалось, Инструктор ждёт выкриков с места или неверных подсказок, — а затем, отдайте их оба! Хадзимэ [113] Начинайте! ! Образуйте пары и начните игру между собой!

При этих словах распахнулась ещё одна стена. За ней оказался игровой зал, не похожий ни на один, виденный раньше. В зале не было столиков в привычном понимании этого слова. Не было и кресел, в которых могли расположиться играющие. Гости клуба с недоумением и опаской рассматривали странные тренажёры, представшие перед ними. Это были хитроумные парные конструкции, соединявшие в себе сложный дизайнерский вымысел и мрачную фантазию. Специальные таблички поясняли смысл. Гости клуба превратились в посетителей музея. Они проходили между игровыми стендами, показывали пальцами и читали вслух описания. Все игровые места символизировали момент подвига пилотов прошедшей войны. Вот конструкция, «застывшая» в момент удара кайтэна [114] Кайтэн, дословно «Небесная перемена», торпеда, управляемая добровольцем–смертником. в борт эсминца. В ней был запечатлён начинающийся взрыв. Играющий за эсминец помещался выше, и видел игровую доску сверху, а играющий за кайтэн мог лежать и рассматривать её вблизи. Самолёты и катера–камикадзэ, человеко–управляемые бомбы, человеко–торпеды и человеко–ракеты вонзались в разные типы воздушной и морской техники. Все игровые поля были выполнены из толстого прозрачного оргстекла. Неся на себе лазерную разметку 19 на 19 линий, на своей нижней поверхности игровое поле имело 3-D изображение других операционных пространств. Пилотам- камикадзе представали бухты Окинавы и залива Лейте, а также корабли противника, находящиеся в них. А люди–мины и водолазы с шестовыми бомбами видели те же корабли, но снизу. Мир оказывался для них перевёрнутым наоборот. Тон стекла соответствовал либо изумрудной толще океана, либо синеватой дымке неба, а в некоторых игровых конструкциях он напоминал дождевой шквал. Волонтёры клуба предлагали гостям, которые уже определились с выбором тренажёра, пройти в специальные кабинки, и одеть форму американских лётчиков и моряков. Выбравшим же японскую сторону, помимо одежды, предлагались хатимаки и другие специальные аксессуары.