Heike Bonin - Из залов судебных заседаний мира

Джеймс Фиск был прекрасным примером определенного класса современной Молодой Америки, который развился до разорения страны, особенно после великого восстания. Возможность, предоставляемая Четырехлетней войной, с ее огромной потребностью в армейских припасах всех видов, для мошенничества и открытого, но редко наказуемого мошенничества, была слишком соблазнительной, чтобы не использовать ее до крайности. Так возникла так называемая аристократия Шодди, грубое, раздутое, коррумпированное денежное дворянство, истинное проклятие нашей республики. Безумие строительства железных дорог, которое неуклонно росло после войны, было благоприятным полем для этого класса людей, чтобы продолжить свои операции, и они добросовестно делали это до осени прошлого года.

Как и большинство этих выскочек, Фиск был лишен высшего образования, грубый, распутный и невежественный, за исключением области умного зарабатывания денег. В этом он был мастером. Его публичное выступление соответствовало низкому уровню его культуры. Прежде всего он хотел привлечь внимание, и, поскольку он не мог сделать это с помощью своего разума, это приходилось делать с помощью внешней пышности и расточительного образа жизни. Его внешний вид, его экипировка, его домашнее хозяйство, его праздники свидетельствовали о том, что он претендовал на княжеское положение среди своих товарищей. Его избрали полковником полка нью-йоркской милиции, сформированного из молодых, в основном богатых людей его вида, и когда он маршировал по улицам во главе своего телохранителя в блестящей форме, то это был «принц Эри». чувствовал себя так хорошо в своей стихии. Он также был князем в своем бизнесе по переодеванию горничных. В конце концов, он сделал женщину или фрейлейн Мэнсфилд, героем высшего Демимонда, главным фаворитом, что, конечно же, не помешало ему иметь множество других связей с разными дамами сомнительной репутации, даже целую труппу в опере. принадлежащий ему дом Французские артисты балета развлекают его и его друзей.

Этот грубый, но нарочитый распутник в сочетании с совершенно беспринципной смелостью в самых диких спекуляциях и очень действенным безрассудством в преодолении быстро и легко добываемой маммоны сделал его формальным кумиром нью-йоркцев jeunesse dorée, этого общества, как воображаемого. как это было легкомысленно, старался на него походить. Его пример стал самым пагубным, тем более, что он умело использовал возможности для увеличения своей популярности. Когда после пожара повсюду открылись подписки Чикаго для пострадавшего города, принц Эри был замечен за рулем большого товарного фургона с четырьмя лошадьми по главным торговым улицам Нью-Йорка своими руками и просил торговцев направо и налево, чтобы положил пожертвования для Чикаго на своей повозке. Он продолжал эту операцию в течение нескольких дней, получил, конечно, все, о чем просил, и полностью достиг своей цели – стать прославленным героем дня, чей благородный нрав и активная благотворительность какое-то время громко хвалились народом.

То, чем Босс Твид был для старших, более строгих классов темных «людей чести», Джеймс Фиск был для молодого поколения веселых аферистов и расточителей, идеалом, на который взирали с восхищением. В разгар этой блестящей карьеры рука судьбы быстро и неожиданно ударила по принцу Эри.

Это было в начале 1872 года, когда он хотел нанести визит некоторым дамам, которых знал в «Гранд Сентрал отеле». Он был на больших ступенях дома, когда в него был произведен выстрел из одного из боковых проходов и он повалил его, смертельно раненного. Джеймс Фиск скончался на следующий день, несмотря на усилия нескольких вызванных врачей. Убийцей был Эдвард Стоукс, биржевой маклер из Нью-Йорка и давний знакомый убитого. Стоукс не пытался бежать, даже не отрицал своего очевидного поступка, и, соответственно, был доставлен в городскую тюрьму в ожидании суда.

Роман, естественно, произвел фурор. В целом, однако, не было слишком большого сожаления о том, что изгнали человека с характером Фиска и пагубным влиянием; но манера его смерти, похоже, не сильно отличалась от обычного убийства, и поскольку, кроме того, после его смерти на первый план вышли воспоминания о его лучших качествах, особенно в Нью-Йорке, общественное настроение вскоре обратилось против Стокса, и это Обычно ожидалось, что как убийца первой степени он искупит свое трусливое преступление. Но должно получиться иначе. Суд начался, и поскольку не было ничего, что можно было отрицать в отношении факта убийства Фиска Стоксом, защита прибегла к средствам доказательства того, что Стокс совершил это действие только в целях самообороны своей жизни, под угрозой со стороны Фиска. Первый ранее был в дружеских отношениях с убитым человеком; позже между ними возникла напряженность, которая в конце концов переросла в формальную вражду.