Эдвард Бис - Путеводная

Для меня это явление тогда стало примечательным потому, что я совсем не ожидал от него таких действий. Кто угодно, но не он, думал я, усаживаясь до взлета почти рядом с ним.

Я помню, что даже пытался создать для себя портрет, характеризующий этого человека. Интеллигент, думал я. По крайней мере, занимающийся интеллектуальным трудом. Его можно было бы принять за университетского лектора, если бы не дорогой костюм. Но, возможно, он летел на научный семинар, кто его знает. Спокойный, с ясным проницательным аналитическим взглядом. Не турок. Вряд ли даже курд. Скорее, европеец, долго проживший в Турции. Это узнавалось в едва заметных движениях, определяющих влияние османской культуры.

Я был рад, что не надел шерстяной костюм-тройку, а облачился в черные джинсы, шерстяной свитерочек и кожаный пиджак. Это дало мне возможность избежать с ним разговоров. Ведь принимают по одежде. И, знаете, познакомишься с человеком, создашь себе положительный образ, а через несколько часов совсем неожиданно выяснится, что это обыкновенный лунатик, не умеющий владеть ни собой, ни своими эмоциями.

В итоге, дорогие друзья, поскольку в нашем лайнере не было слышно аплодисментов, то методом исключения мы определяем, что приземлились мы где угодно, но не в Турции.

Но где? Излишне спрашивать у летного персонала и других пассажиров. Все знают не больше, чем вы, а если знают, то помалкивают. Но, опять же, не для того, чтобы все время молчать, а воскликнуть в подходящий момент: я так и знал (а).

Самолет остановился. Турбины стихли. Объявляют место прилета и температуру за бортом. Все это понятно. Но не понятно точно, что это за место и какая именно температура – по Цельсию или Фаренгейту? Вы соображаете, что это снова образы и вам придется самим определять государство, в которое прибыли.

Подали трап. Начинается выход. Но как скоро вы вышли из корабля и встали на трап, то так же сразу время перестало нести свое значение и выполнять свои функции. Замерло все, исключая вас. Застыли идущие за вами по салону пассажиры и улыбающаяся стюардесса с вытянутой, указывающей вам направление рукой. Вы понимаете, что трап – это то место, с которого придется определить страну, в которую прилетели. Но как? Вы пытаетесь разглядеть аэропорт, посадочную полосу, транспорт и других людей, но ничего не видите. Все белое. Видны лишь застывшие пассажиры и самолет. Остальное – это белое яркое полотно. Такое яркое, что слепит глаза. Сначала вы жмуритесь, а после закрываете глаза и начинаете искать в своем сознании, какие угодно, но не видимые образы. Не в силах различить значение звуков на слух, вы начинаете, тем не менее, различать запахи. Конечно, ведь каждый международный аэропорт – это скопление неповторимых запахов, присущих местным людям, их традициям и самому географическому региону. Вы тянете носом.

Чувствуются ли запахи? Такие, которые наличествуют в Парижском аэропорту и которые действуют на сознание вопросом: что это? На них французы отвечают просто:

– Ааа. Это аромат чистящих средств!

– Нет, нет. Что-то еще, помимо… Что-то… это вроде… Точно! Запах мочи, – возражает проницательный.

На что французы тоже возражают:

– Ооу, ню, ню! Что вю! Это запах аммиака. Он наличествует в чистящих ароматных средствах.

Милые, лоснящие слух звуки французского языка подкупают так, что хочется отказаться от правдивых слов и сказать, что это шутка. Язык неповторим. Даже когда французы ругаются, говорят грубости или матерятся, кажется, что они говорят о любви. Но, тем не менее, похоже, что именно в чистящие средства с большим содержанием аммиака добавили аромат, а не наоборот. Это легкий, но роднимый запах загаженных подворотен и проулков. Если вы забыли о нем, то он напомнит о себе сразу, если вы отдалитесь на несколько километров от центра Парижа. Не только по духу, но и по виду будет казаться, что вы в африканском селенье.

Схожие впечатления оставляет Амстердам. Стоит пройтись по улице Красных Фонарей и начинает казаться, что вы где угодно, но не наяву и не в этом измерении. Красные Фонари – это даже не улица, а район законного блядства. Вы даете ей евро, а она… она вам просто дает. Битком набитые бары, бильярдные и кафе. В них нет места. С наступлением темноты, при ярких цветных фосфорных витринах люди вываливаются из мест кучкования, чтобы помочиться в водный канал. Встречаются даже пары судьбы. Это когда с одной стороны канала один сливает и видит, что с другой стороны канала, в его сторону, поливает другой и орет ему: