Дмитрий Лесной - Русский преферанс

Князь Пётр Андреевич Вяземский, участник Отечественной войны 1812 г., дипломат при Александре I, позже директор государственного заёмного банка, друг Пушкина, Дениса Давыдова, Нащокина, Толстого-Американца, оставил интересное рассуждение о карточной игре:

«…Нигде карты не вошли в такое употребление, как у нас: в русской жизни карты — одна из непреложных и неизбежных стихий… Страстные игроки были везде и всегда. Драматические писатели выводили на сцену эту страсть со всеми её пагубными последствиями. Умнейшие люди увлекались ею… Подобная игра, род битвы на жизнь и смерть, имеет своё волнение, свою драму, свою поэзию. Хороша ли, благородна ли эта страсть, эта поэзия, — это другой вопрос… Карточная игра имеет у нас свой род остроумия и весёлости, свой юмор с различными поговорками и прибаутками. Можно бы написать любопытную книгу под заглавием «Физиология колоды карт»». [3]

Тот факт, что в России всеобщее увлечение карточными играми в отдельные периоды времени принимало характер стихийного бедствия, общеизвестен: исторических свидетельств более чем достаточно. [4]Посмотрите хотя бы главу «Азартные игры в старину» из книги М. И. Пыляева «Старое житьё», воспроизведённую в этом разделе. Но нас интересует вполне определённая игра — преферанс. Когда в России начали играть в преферанс?

К сожалению, не нашлось нестора, который описал бы с присущей летописцу точностью дату и состав участников первой пульки на Руси. Но в нашем распоряжении есть ряд документальных источников, позволяющих установить дату появления преферанса в России с точностью до четырёх лет.

Это, в первую очередь, печатные сборники правил карточных игр, самый ранний из которых — «Описание картежных игор, с показанием правил, помощию которых всякий сам собою и без учителя во все в России употребляемые картёжные игры может научиться играть правильно и искусно», [5]написанный Григорием Комовым и датированный 1778 г., не содержит упоминания о преферансе. Между тем претензия автора на всеохватность издания имеет под собой твёрдое основание — игр перечислено, действительно, очень много.

Старейшее издание с подробным изложением правил преферанса — «Карманная книжка для желающих в кратчайшее время научиться игре в преферанс, с показанием игор, ни в каком случае не проигрывающихся, с изложением общих правил разыгрывания и таблицами расчётов». Она напечатана в Москве в Университетской типографии в 1841 г. Её текст мы приводим полностью в разделе «Многообразие правил преферанса».

Начиная с 1841 г. свидетельств триумфального шествия «игры с благозвучным французским названием» по российской земле — от Санкт-Петербурга до Восточной Сибири — просто хоть отбавляй. Практически все сборники карточных игр, вышедшие после 1841 г., содержат её описание. Есть ещё и такой надёжный источник, как русская литература. Некрасов, Толстой, Панаев (именем которого назвался Коровьев-Фагот в «Мастере и Маргарите» Булгакова), Афанасьев-Чужбинский… — все играют в преферанс и пишут о преферансе. Мемуары тех лет просто пестрят забавными эпизодами, случившимися за игрой в преферанс, выходят книги, ставятся пьесы, основа сюжета которых — преферанс и только преферанс.

Не могу удержаться, чтобы не поблагодарить здесь лишний раз знатока русской словесности Евгения Владимировича Витковского, который собрал для книги галерею портретов великих преферансистов и ряд литературных произведений, которые вполне заслуживают повторной публикации в этой книге, так как рисуют живую картину преферансомании российского общества XIX в.

Появление «Карманной книжки…» позволяет утверждать, что в 1841 г. преферанс был распространён настолько, что потребовалось тиражирование печатных правил. Вероятно, был спрос. А раньше? Как долго преферанс существовал без опубликованных правил?

Пушкин не играл в преферанс, иначе обязательно упомянул бы, по крайней мере, название — наряду с банком, вистом, бостоном, мушкой, в которые резался самозабвенно, ночами напролёт. Пожалуй, все популярные игры того времени нашли значительное место в его стихах и прозе. Про преферанс — ни слова (до 1837 г.). Сопоставив две даты — смерть Пушкина (1837) и выход в свет «Карманной книжки…» (1841), можно установить возраст русского преферанса довольно точно. Вероятнее всего, он появился на свет именно в эти четыре года.