Борис Львович - Актерская курилка

Неиссякаемым источником актерских баек была великая Фаина Георгиевна Раневская. Не то, чтобы она их рассказывала, нет. Но, насколько я понимаю, сам способ мышления и высказывания этой гениальной женщины был настолько неординарен, что все, изреченное ею даже без претензии на юмор, тут же становилось достоянием актерских курилок и околотеатральной "тусовки". Многие дружившие с ней люди догадались записывать ее лапидарные тексты, и слава Богу!

Моя тетка, жившая в Риге, часто бывала в Москве и в доме подруги встречалась с Раневской. Тетку по совпадению тоже звали Фаиной, и Раневскую это радовало. "Мы с вами две Фаньки, – говорила она, – очень редкое имя!" Однажды она вдруг позвонила тетке в Ригу, чего до той поры никогда не делала. "Фанечка, – прогудела она в трубку своим неповторимым басом, – вы уже посмотрели фильм "Осторожно, бабушка!" со мной в главной роли?" Тетка ужасно разволновалась: "Нет, Фаина Георгиевна, к сожалению, еще не видела, но завтра же пойду посмотрю, наверное, у нас уже где-нибудь идет?" "Ага, ага, наверное, идет, – сказала Раневская, – так я чего звоню-то? Не ходите ни в коем случае: фильм говно!"

Раневская всю жизнь прожила одиноко: ни семьи, ни детей. Моя тетка однажды, осмелившись, спросила, была ли она когда-нибудь влюблена. "А как же, – сказала Раневская, – вот было мне девятнадцать лет, поступила я в провинциальную труппу – сразу же и влюбилась.

В первого героя-любовника! Уж такой красавец был! А я-то, правду сказать, страшна была как смертный грех… Но очень любила: ходила вокруг, глаза на него таращила, он, конечно, ноль внимания… А однажды вдруг подходит и говорит шикарным своим баритоном: "Деточка, вы ведь возле театра комнату снимаете? Так ждите сегодня вечером: буду к вам в семь часов".

Я побежала к антрепренеру, денег в счет жалования взяла, вина накупила, еды всякой, оделась, накрасилась – жду сижу. В семь нету, в восемь нету, в десятом часу приходит… Пьяный и с бабой! "Деточка, – говорит, – погуляйте где-нибудь пару часиков, дорогая моя!.."

С тех пор не то что влюбиться – смотреть на них не могу: гады и мерзавцы!"

Актер Малого театра Михаил Михайлович Новохижин некоторое время был ректором Театрального училища имени Щепкина. Однажды звонит ему Раневская: "Мишенька, милый мой, огромную просьбу к вам имею: к вам поступает мальчик, фамилия Малахов, обратите внимание, умоляю – очень талантливый, очень, очень! Личная просьба моя: не проглядите, дорогой мой, безумно талантливый мальчик!.." Рекомендация Раневской дорого стоила – Новохижин обещал "лично проследить".

После прослушивания "гениального мальчика" Новохижин позвонил Раневской. "Фаина Георгиевна, дорогая, видите ли… Не знаю даже, как и сказать…" И тут же услышал крик Раневской: "Что? Говно мальчишка? Гоните его в шею, Мишенька, гоните немедленно! Боже мой, что я могу поделать: меня все просят, никому не могу отказать!"

Кто-то из актеров звонит Раневской справиться о здоровье. "Дорогой мой, – жалуется она, – такой кошмар! Голова болит, зубы ни к черту, сердце жмет, кашляю ужасно, печень, почки, желудок – все ноет! Суставы ломит, еле хожу… Слава Богу, что я не мужчина, а то была бы еще предстательная железа!"

М. М. Новохижин рассказывал мне, что часто записывался с Раневской на радио. Репетировали у Раневской дома – с чаем, пирогами и тараканами. Да-да, тараканами, у Раневской их было множество, она их не убивала, наоборот: прикармливала и называла "мои пруссачки". Ползали везде, совершенно не стесняясь… Новохижин терпел, терпел, но когда один самый нахальный таракашка пополз прямо в тарелку с пирогом, он его ладошкой припечатал к столу. Фаина Георгиевна встала над столом в полный рост и пророкотала: "Михал Михалыч, я боюсь, что на этом кончится наша дружба!"

Раневская получила новую квартиру. Друзья перевезли ее, помогли устроиться, расставили мебель. Потом развесили вещи по шкафам, разложили по ящикам и собрались уходить. Вдруг Раневская заголосила: "Боже мой, где мои похоронные принадлежности! Куда вы положили мои похоронные принадлежности! Не уходите же, я потом сама ни за что не найду, я же старая, могут понадобиться в любую минуту!" Она так горевала, что все просто кинулись искать эти "похоронные принадлежности": выдвигали ящики, заглядывали в шкафы, толком не понимая, что, собственно, следует искать. Вдруг Раневская радостно возгласила: "Слава Богу, нашла!" И торжественно продемонстрировала всем "похоронные принадлежности" – коробочку со своими орденами и медалями.