Андрей Анисимов - Записки рыболова

Люся рассказывала, что машина еще долго стояла на дне с включенными фарами. И свет этих фар она помнит всю жизнь. И хотя эта страшная история приключилась в дни Люсиной молодости, ее на острове по-прежнему зовут учительницей, которая тонула.

Вот такая долгая предыстории моего рыбацкого вояжа на одно из самых огромных озер в наших широтах.

До Тарту мы доехали на машине. В городе нам предстояло взять бывшего ученика Люси, моего тезку, и продолжить путешествие с ним. Андрей имел в Тарту современную квартиру, уютную и чистую, но душой оставался на острове и рвался туда в каждую свободную минуту. Дети у него учились в городе. Красавица дочка – на врача. Сын добивал школьную программу. Мальчик поразил меня «похожестью» на молодого Сергея Есенина. Поэтическую внешность дети получили в наследство. Их отец, рыбак на острове и сварщик в городе, в душе поэт. Его рассказы можно записывать и печатать, не изменив ни слова. Внешне Андрей и его жена Вера, кстати, тоже бывшая Люсина ученица, люди удивительно красивые и ласковые.

От Тарту, до пристани предстояло проехать около семидесяти километров, из них сорок, по проселку. Проселки в Эстонии от русских сильно отличаются. Это крепкие грунтовые дороги, посыпанные щебенкой, без ям и глубоких луж. Единственное зло этих дорог – пыль. Встречная машина выдает пылевую завесу и окна приходится задраивать. Перед пристанью есть хутор, где за небольшую плату машину берут на стоянку. На остров в пятницу едут только родственники. Это в основном молодежь, как и везде, сменившая на город прежнюю деревенскую жизнь. Заработка луком и рыбалкой не хватает, и город манит работой. Нужно учить детей. По старинке живут родители и деды.

На мои удочки островитяне поглядывали с нескрываемой иронией. Рыбу тут ловят сетями, профессионально. Баловаться удочками им некогда.

Андрей привез нас с Люсей в дом своей матери. Суровая, сдержанная женщина оказалась гостеприимной хозяйкой. Мы были напоены и накормлены, после чего мне указали мое спальное место и лодку, которой я могу пользоваться для рыбалки.

Лодка достойна более подробного описания. В небольшом заливчике, куда вели ступени заднего дворика дома, привязная к колу покачивалась огромная деревянная шлюпка. Ее размеры меня насторожили. Но когда мне показали весла, стоящие возле сарая я совсем призадумался. Это были два бревна, здоровенных и круглых. Только сами весельные лопатки на их концах вытесаны топором.

Я поглядел на борта шлюпа и не обнаружил уключин. Вместо уключин из бортов торчали два кругляка рогаткой.

Вот между ними и нужно было просовывать весельные бревна. Никакой фиксации не предусматривалось. Потом я понял, что без мотора этим шлюпом не пользуются, но просить мотор постеснялся. Вечер нашего приезда заканчивался, и выходить в озеро на вечернюю зорьку резона не было. Я принялся готовить снасть и все свое хозяйство к утру. Положили меня спать на верхотуре. Из сеней вела лестница на палатья, где стояла удобная кровать с белоснежным бельем. Проблема заключалось в том, что свет гасился и зажигался в сенях. В темноте спускаться и подниматься к ложу, поначалу мне было затруднительно. Особенно я маялся к рассвету, когда, кое-как спустившись в сени, забыл, где находится выключатель. Как слепой котенок, я тыкался в разные двери, попадая, то в чулан, то в баню. Андрей тоже собирался утром на рыбалку. Его сборы состояли в проверке сетей. Метод его ловли предрассветной побудки не требовал. Он и мне советовал не заниматься глупостями, а довериться сетям. Тут я проявил презрение и гордость, чем вызвал снисходительную улыбку.

Первый раз выйти в Чудское озеро без душевного трепета нельзя. Кое-как мне объяснили, где тянется невидимая граница, и предупредили, что за мной на воде следят два радара. Один на острове – эстонский, другой на том берегу – «иностранный» русский.

Заметив нарушение, и те и другие пограничники не заставят себя ждать. Известно, что без визы пересекать границу иностранного государства не дозволено. И как ни комично выглядят эти формальности на острове русских староверов, ставших гражданами суверенной Эстонии, шутки здесь кончаются арестом и огромным штрафом. Кроме того, можно попасть как нарушитель в компьютер и надолго лишиться права посещать Эстонию. А для меня это значит лишиться права жить в собственном доме. Поэтому мне было не до шуток, и я старался держаться подальше от невидимой линии границы.

Ветерок тянул еле, ели, гладь озера спокойно дремала в ожидании светила. Я просунул весла-бревна в кругляки уключин и почувствовал себя лилипутом в стране Гулливеров. Но делать нечего, хоть бревна и крутились с непривычки в ладонях, пришлось грести. Ловить я решил на банального червяка. Стоял сентябрь. Я думал, что окуня я, уж наверняка, словлю, а там посмотрим, червяка вся рыба уважает.