Александр Затуливетров - Женщины, которые меня… научили готовить

Марина не проснулась. Ну или сделала вид, что не проснулась. Она, как мне показалось, спросонья лишь откатилась на край кровати, подобрала одеяло и ушла с ним в гостиную. Оставив меня лежать на большой кровати, без одеяла, пахнущим дорогими духами в состоянии абсолютного унижения…

Поезд «Ницца-Канны» не отвечал моим представлениям о роскоши этого края. Довольно потрепанная электричка, хоть и с индивидуальными креслами, но все-таки собранными в купе. Эта скученная индивидуальность словно насмехалась над людьми: шесть человек сидели друг напротив друга, соприкасаясь коленями и практически постоянно отводя друг от друга глаза. Ехать так час было мучительно неловко. После ночного выяснения отношений, Марина, пользуясь лояльностью (а скорее всего, несообразительностью) китайской пары, юркнула на место у окна, оставив им два соседних места. Я же, как нормальный неудачник, оказался зажат между преклонного возраста дамой, всю дорогу проговорившей по телефону с каким-нибудь руководителем христианского попечительского совета своего округа, и хипстоватого вида девушкой, сидящей напротив Марины в наушниках и ежеминутно вздрагивающей в такт музыки, играющей в её голове. Все это можно было вытерпеть, но перед девушкой стояла гигантская банка чипсов Pringles с луком, которые источали тошнотворный запах. В добавок ко всему хозяйка чипсов ела их также под музыку, что в полной тишине купе казалось каким-то особо изощренным издевательством. В общем, в Канны я ехал в отличном настроении.

Мимо проплывали довольно унылые пейзажи. В отличии от дороги на автомобиле, которая пролегала по вершинам перевалов, тут весь путь шел сквозь ущелья и тоннели. Свет за окном сменялся кромешной тьмой, Марина делала вид, что спала, я переводил глаза с коленок китаянки на цепкие, как будто сделанные из проволоки, руки ее бойфренда, пытался распознать знакомые слова в размеренной речи бабушки и проклинал себя за безумную, и, как выяснилось, никому не нужную затею.

Вместо ожидаемого помпезного вокзала, поезд остановился на практически незаметной станции, и, если бы не внимательные китайцы, мы бы спокойно проехали дальше – остановок, естественно, никто не объявлял.

– Ты со мной? – сказал я, выдергивая свое тело из тисков двух женщин, которые даже не попытались отодвинуться.

Марина молча поднялась и пошла за мной к выходу, словно школьница, которую вызвал влюбленный в нее учитель пения – медленно, устало и уверенно, понимая, что сам выход к доске должен быть воспринят им, словно награда.

Стерпев унижение, я довольствовался лишь тем, что мстительно вновь не взял ее рюкзак, предоставив ей право наслаждаться обременительным грузом самостоятельности.

Отель «3,14» стоял особняком в моем списке мест пребывания. Каждый этаж этого отеля оформлен в определенном стиле: Африка, Океания, Азия и так далее. Близость к пляжу и роскошному «Интерконтиненталю» делала его практически люксовым вариантом при относительно небольшой стоимости. Отель не мог не понравиться ей.

Держа маршрут от вокзала до отеля в голове, я уверенно шел к цели. При этом чувства меня раздирали самые разнообразные. Мне захотелось произвести на неё впечатление (сейчас даже больше, чем тогда, в Питере, при разработке маршрута), и вместе с этим, я, практически, не скрывал, что жалел, что на ее месте не оказалась какая-нибудь другая, которая бы точно оценила мои поиски идеального места.

Мы шли молча, я был чуть впереди и иногда немного ускорял шаг, чтобы потом, повернув за угол, дождаться ее суетливой попытки меня догнать, чтобы не оказаться брошенной в чужом городе. Однако Марина совершенно никуда не торопилась, не пыталась поспеть за мной и пару раз даже проходила мимо поворота, за которым её ждал я. Приходилось её окликать, что не добавляло мне вистов.

Несмотря на пожелание, оставленное мной при бронировании, выделить нам номер для молодоженов, уставшая французская карлица на ресепшене механическим скрипучим голосом произнесла:

– Chambre double Desert avec un lit. Queen.

Номер был, понятное дело, с одной кроватью королевского размера.

– Простите, можно ли попросить вас поменять на ту сепарейт бед?

– Désolé, haute saison, tout est réservé. Импоссибль.

Я повернулся к Марине, которая, если и была поражена отелем, особого интереса внешне не проявляла.

– У нас заказан номер с одной кроватью, я не знал, что так сложится, поменять они не могут. Либо поищу другой отель, либо придется потерпеть.