Лара Кацова - Не надо думать, надо кушать!

Происходила синхронная подготовка с обеих дружественных сторон. Мы, на уральской территории, делали генеральную уборку, стирали, крахмалили и гладили все, что подвергалось этим испытаниям, доставали по блату продукты для торжественной встречи и продумывали культурную программу. Бабуля же за неделю до выезда собирала «места» – закрутки в виде банок с абрикосовым вареньем, печеными перцами и баклажанной икрой, бутыли с вишневой наливкой, растительным маслом, которое пахло и нет, тараньку, кусковой шоколад, сало и домашнюю колбасу. Заранее полностью выкупалось купе, чтобы весь провиант поместился и благополучно доехал до детей.

Встречать Бабулю всегда ездили мы с Папой. Мама с сестрой накрывали торжественный ужин с белой накрахмаленной скатертью, такими же салфетками, супницей, тарелочками для хлеба, правильным количеством вилок, ложек и ножей. В общем, по полной программе и этикету.

Папа дико волновался, так как боялся не успеть выгрузить из вагона все «места». По дороге на вокзал он шепотом повторял: «Главное, быстро вынести из купе и не забыть посчитать». Приехав заранее, мы гуляли по перрону. Я предвкушала очередной перл Бабули и никогда не ошибалась. Как только поезд начинал останавливаться, мы видели Фирочку, прижимающуюся бюстом к спине проводника. Проводник из последних сил держался за поручни и красиво изгибался под напором «богатства 7-го размера», но позиций не сдавал до остановки поезда. Увидев нас, Бабуля махала рукой и кричала: «Дети, привет! Ларка, лови носильщика! Пусть он имеет меня первой!»

Выгрузив провиант и вещи из купе, Бабуля считала «места»: «…двадцать семь, двадцать восемь…» И, глядя вслед уходящему поезду, басила на весь перрон: «Саша! Нас опять наебали! Было двадцать девять! Я не вижу бутыли с маслом для салата! Свежайшее масло, оно же дышит!» Папа краснел от крепкого словца тещи, обнимал ее за плечи, целовал в макушку и успокаивал: «Мамочка! Так пусть оно теперь дышит в животе проводника. За двое суток с вами он таки это заслужил!» Обдумав папино предложение, она обреченно вздыхала: «Пусть! Шоб ему всралось то масло!»

Если вы хотите знать, что печального было в моем детстве, я отвечу честно – расставание с Бабулей. Не знаю почему, но перед моим или ее отъездом Бабуля всегда запекала куру в духовке. Мне доставались нога и крыло. Прощаясь, я утыкалась ей в живот. Мы не плакали, слезы появлялись потом, когда я смотрела ей вслед. До сих пор не научилась прощаться с любимыми и дорогими сердцу людьми. Всё как-то комкаю, пытаюсь глупо шутить и не плакать, а запах «Красной Москвы» ассоциируется лишь с Фирочкой, как и куриный набор в виде ноги и крыла, которые я, расставаясь с ней, аккуратно клала на тарелку, закрывалась в ванной и сквозь слезы тщательно прожевывала. Мясо казалось мне пересоленным. Теперь я понимаю почему… Из-за слез…

Завтраки у Бабули в Одессе – отдельная песня. Наивкуснейшие и разнообразные, для «победного настроя» на целый день.

«Биии-киицер!» – кричала она рано утром с кухни так, что за одной стенкой дядя Миша-матрос давился спасительным после вчерашнего застолья глотком пива, а за другой – яйца на омлет у тети Маши сами прыгали в миску для взбивания.

«Азохенвей, когда весна придет не знаю…» – громко распевала Бабуля песню из любимого фильма «Весна на Заречной улице» и переворачивала ловким движением сырники на сковородке. В другое утро тихонько тянула: «Дивлюсь я на небо, тай думку гадаю…» – и закручивала очередной налистник с творогом и изюмом.

Я в детстве не очень уважала творожные изделия, больше любила бутерброд с домашней бужениной или кусок брынзы с помидорой «бычье сердце». Когда Бабуля смотрела, как я уминаю ее фирменный яичный салат на хрустящем ломте белого хлеба, она вздыхала и приговаривала: «Ой, невроку!» – дожидалась, когда тарелка была пуста, и обнимала до хруста. Потом провожала в школу, скучала, встречала всегда одной и той же фразой: «Ну и какие сегодня были хохмы?» – и, не дожидаясь ответа, сама начинала рассказывать последние мансы за двух мишигинер соседей с параллельной улицы, которые не поделили место для калитки на соседних участках. Один решил отомстить и ночью кинул в уличный сортир соперника килограмм дрожжей, другой, в отместку, достал по блату несколько упаковок валерьянки и обрызгал свежеокрашенную крышу соседа. Утром на районе было замечено огромное количество зеленых кошек, абсолютно довольных на тот момент своей бродячей жизнью.

Читать дальше