Иван Дубровин - Целительная магия чая

Центрами китайского чаеводства стали: провинция Ханькоу, где возделывались известные сорта чая «Онфа» и «Янлоудун», провинция Аньхой, прославившаяся очень ароматным чаем «Кимин», провинция Цзянски, производившая чай «Нингчоу». В разных древних сочинениях чай именовали «тоу», «тсе», «кха», «чуен», «минг». В IV—V вв. практика показала, что лучший напиток получается из самых молодых листьев, и к первородным именам чая прибавилось еще одно – «ча», что значит «молодой листок». В зависимости от местного названия того или иного сорта китайцы применяют сейчас множество слов, обозначающих чай, но большинство их содержит частицу «ча». Словом «ча-у» называется по-китайски чай в листьях, словом «ча-и» – готовый сухой чай и чай-напиток.

Русское слово «чай», которое впервые пришло к нам как монгольское «цай», переняли от нас болгары, сербы, чехи; португальцы говорят «чаа», арабы – «шай», народы Индии, Пакистана и Бангладеш – «чхай» или «джай», калмыки – «ця», народы Средней Азии – «чай» или «чой». Японцы назвали чай «тья» или «тя», и от этого названия произошел латинский ботанический термин «геа», а от него – «ти» у англичан или «тэ» у французов, немцев, испанцев, итальянцев и у ряда других европейских народов. В Польше чай продавался в аптеках как лекарство, наряду с лечебными травами и по латинскому слову «герба» (трава) получил название «хербата».

Самые нежные верхние листочки побега, покрытые серебристо-белыми волокнами, составляющие особо ценную часть сырья (из которой получаются типсы), стали называться в Китае «бай-хоа» – белая ресничка; китайские купцы часто произносили это слово, подчеркивая высокое качество товара, и в русской терминологии название «байховый» приобрело обобщенный смысл – так мы называем сегодня все рассыпные чаи, в отличие от прессованных.

Китайские буддисты создали легенду о божественном происхождении чая и его высоком назначении. Давно, очень давно, говорит эта легенда, на Желтой Земле жил старый монах Даррама, или Та Мо. Увидев однажды во сне Будду, он так возликовал, что дал обет день и ночь проводить в молитве, не смыкая глаз. Он долго противился сну, но наконец, побежденный усталостью, крепко заснул. Проснувшись, Даррама разгневался на себя великим гневом, он отрезал себе веки и бросил их на землю. И вот на месте ужасного подвига вырос дивный куст: листья его дают чудесный напиток, отгоняющий сон, вселяющий бодрость...

Буддисты, чтобы продлить часы благочестивых размышлений, пили много чая. В древнейших китайских манускриптах встречаются такие восхваления чая: «Чай усиливает дух, смягчает сердце, удаляет усталость, пробуждает мысль и не позволяет поселиться лени, облегчает и освежает тело и проясняет восприимчивость... Сладкий покой, который ты обретешь от употребления этого напитка, можно ощущать, но описать его невозможно... Пей медленно этот чудесный напиток, и ты почувствуешь себя в силах бороться с теми заботами, которые обыкновенно удручают нашу жизнь».

Многих своих любителей и почитателей чай приводил в восторг. Ло Тунг, китайский поэт времен династии Танг, писал: «Первая чашка увлажняет мои губы и горло; вторая уничтожает мое одиночество: третья исследует мои сухие внутренности, чтобы найти в них пять тысяч томов странных знаков; четвертая чашка вызывает легкую испарину – все печали жизни уходят через поры: с пятой чашки я чувствую себя очищенным, шестая возносит меня в царство бессмертия, седьмая... ах, но я уже больше не могу... Я чувствую лишь дыхание прохладного ветра, которое поднимается в моих рукавах...»

Китайский император Киен Лонг сочинил поэму о чае и приказал писать ее на всех фарфоровых чашках. Знаменитый китайский поэт Лу Ву, фаворит императора Тайсунга (763–779 гг.)., посвятил чайному делу трехтомный труд «Чакинг», то есть «Священное писание о чае». Лу Ву считался великим мастером приготовления чая, а один мандарин прославился тем, что ...не оценил по достоинству произведение его искусства! Китайские купцы почитали Лу Ву своим божественным покровителем.

Ценность чая была настолько очевидна и бесспорна, что во многих странах Азии и в некоторых странах Африки он служил разменной монетой.

В литературе первое упоминание о чае принадлежит арабскому путешественнику Абу-Зейд эль-Гасану, который отмечает, что после 879 г. налоги на соль и чай были главными источниками доходов к Кантоне. В XIII в. о чае писал Марко Поло, а XVI в. рассказывали о нем Батиста, Раммузио, Алмейда и другие путешественники. Искатели эликсира бессмертия считали чай необходимым и важным его составным элементом.