Константин Кузьмин - Со спинингом на окуня

Чаще активного окуня удается обнаружить в темных пятнах разного размера и формы, то есть в относительно глубоких местах, если под глубиной понимать высоту слоя воды над водорослями. Особое внимание я бы посоветовал обратить на «темные пятна», которые соседствуют с возвышающейся над поверхностью воды травой. Это может быть и мини-приямок около островка осоки, и небольшая ложбинка, проходящая под линией стоящего на урезе воды камыша. Очень часто именно с таких точек «снимаешь» более половины окуней, которых удается поймать в верхней части пруда. Более того, именно в таких точках случается ловить «ланкеров», то есть одиночных рыб, которые вдвое-втрое крупнее тех, что попадаются в данном водоеме обычно.

У зрячей ловли в прудовом верховье (когда мы видим «травяной рельеф») есть одна не очевидная тонкость. Нам свойственно преуменьшать высоту' слоя воды над водорослями. Когда светит солнышко, нет ветра, все очень четко просматривается, кажется, что над верхушками подводных травяных кустов – от силы, к примеру, 30 см, а в темных пятнах – 70–80 см. Соответственно, и приманку мы выбираем под такие глубины – чаще всего это самый мелководный минноу. На самом же деле глубина оказывается раза в полтора-два больше. Разница вроде бы несущественна, но вот в подобных местах различие в горизонтах проводки всего лишь сантиметров в тридцать может очень заметно сказаться на числе поклевок. Обоснования тому я не нахожу, но так бывало не раз: ловишь сначала на воблер, идущий на фут от поверхности, – поклевывает, но не очень, ставишь чуть более глубоководный или тонущий и проводишь его совсем уж на «бреющем полете» над водорослями – вдруг число окуней, реагирующих на приманку, становится в несколько раз большим.

Тема ловли в верховье пруда дает мне основания вспомнить ещё кое-что из своего опыта начала 80-х. На том же Ступинском пруду, как выяснилось, относительно крупный окунь предпочитал именно верховье. Оно было в полном соответствии с классикой – широкое, мелкое и умеренно заросшее травкой. Но дно, в силу малого возраста пруда, ещё не успело покрыться толстым слоем ила, и было вполне проходимо в болотных сапогах.

Понятно, что в то время ни о каком ультралайте не могло быть и речи, минимальный вес, который я мог бы нормально забросить, был около 9–10 г. Первый вариант решения возникшей проблемы получился вот каким: на конце лески ставилась обычная «вертушка», на которую я чаще всего и ловил окуней, к её проволочному каркасу в месте подвески тройника привязывался поводок из лески длиной 25–30 см со среднего размера колеблющейся блесной на конце. Были некоторые сомнения касательно удобства для окуня атаковать «вертушку» – ведь он чаще нападает на неё сзади, а там – поводок (леска-то была 0.3 мм), но на деле оказалось, что особых проблем это не создает, окунь хорошо ловился на вращающуюся блесну, а пару 300-граммовых, что было очень нетипично для того пруда, я даже поймал на заднюю колеблющуюся. Главное, что конструкция хорошо забрасывалась, и её можно было без особых ухищрений провести в средне-медленном темпе практически в любой части прудового мелководья.

Насколько связка двух блесен может быть нам интересна сейчас? Ведь главный фактор, который подвиг тогда меня на её использование уже давно неактуален, нынешние снасти многое позволяют. Откровенно говоря, я сам в последние минимум десяток лет не обращался к тандему этого типа, но, пожалуй, некоторый смысл в этом есть. Ведь и в случае с современной спиннинговой снастью, добавив к 3-граммовой «вертушке» 10-граммовую «колебалку», можно увеличить дальность заброса раза в два. Не думаю, что от такого бонуса стоит просто так отказываться.

Однако и в те далекие годы, и тем более теперь основным средством решения обозначенной проблемы была для меня не «колебалка», а бомбарда/сбирулино. Точнее, в начале 80-х я таких названий не знал (они и у итальянцев появились только-только), но использовал нечто очень похожее. На конце лески я ставил выточенное из пластмассы грузило, далее шел метровый поводок с «вертушкой» на конце. Грузило у меня сначала было угловатым, потом я его округлил – оно как раз стало походить на бомбарду. Пластмасса была чуть тяжелее воды, поэтому вышло именно так, как оптимально в данной ситуации – прямой аналог медленно тонущей бомбарды. Об этом приспособлении у меня, помнится, в 80-е годы даже заметка вышла в газете с «профильным» для нашего дела названием «Сельская Жизнь».