Владимир Певчев - Крутите глобус

Вдохновившись разнообразной пастой, чуть свет поскакала в маркет. Перед открытием очередь из местных и я. Влившись в этот поток, следую за итальянцами в маркете (плохому не научат, посмотрю, какие продукты они берут). Когда толпа заносит меня в макаронный отдел, вижу надпись Акция – на килограммовую Бариллу скидка, по которой коробка выходит в 30 евроцентов. Счастье неслыханное, местные тоже берут. И я, счастливый обладатель трех килограммов итальянских макарон, отбываю пить утренний капуччино. Почему так мало? Кроме них в чемодане оказывается масса продуктов из гастрономического списка.

Продукты из каждой поездки – наша сущность. До санкций над нами смеялись. Но мы везем не просто продукты, не просто козий сыр и колбасу из кабана. Мы увозим частицу того места (страны, города), где нам было хорошо, ярко, вкусно, часть культуры в виде кухни. Чего только не видывал наш потертый чемодан – оливки всех мастей, оливковая паста и оливковое масло, чоризо и ветчина, сыры коровий, овечий, козий, мед, ваниль, корица, прошутто, вино и пиво, бехеровка, сливовица, грушовица, кофе и чай, спагетти, фрукты, шоколад, халва. Мммм. Иногда к продуктовому набору добавляются кулинарные книги. Нет, по ним мы не готовим, хотя были вовлечены в пару таких экспериментов. Книги эти больше атмосферные и складывают в голове паззл интуитивного приготовления блюда национальной кухни.

Есть такие города, которые нужно вышагивать. Увидеть Венецию и понять Венецию – большая разница. Шаги твои отдаются эхом в колодцах внутренних дворов, куда нужно непременно сунуться. Нужно пройти узкие ремесленные улицы, чтобы к концу дня понять, что ты уже был здесь час назад и, кажется, утром. Нужно увидеть глянец дворцов венецианских дожей и малопривлекательный рабочий район Каннареджо, заброшенные дома оттого, что постепенно жители съезжают в более приземленные, современные районы Италии (говорят, население Венеции постепенно стареет: молодежь здесь себя не находит).

Нужно разрешить толпе поглотить тебя и унести по маршруту, проходящему по вечным указателям-стрелкам на домах «Per rialto». Наконец, исходившись, устроиться в кафе или на скамейке и наблюдать за Венецией спешащей, шумной, все еще, как и со времен основания, торгующей, смотреть на прилив-отлив толпы и воды.

Венецию нужно не только вышагать и созерцать. Венецию нужно проплыть. Со стороны каналов можно увидеть то, что скрыто от пешеходов, заглянуть в окна (мы, например, только с гондолы заприметили тренажерный зал). А можно сесть на единственный здесь муниципальный транспорт – водный катер вапоретто и проехать острова Венеции и большинство её кварталов.

Прага была их любимым городом. Здесь они отмечали свои дни рождения, возвращались весной дышать цветущими магнолиями, а мокрой осенью согревались обжигающим пуншем.

Он любил ездить в Прагу на выходные – сидя в уютном кафе с окнами от пола заказать на деревянной досочке домашних копченостей с горчицей и маринованным огурчиком. Она обожала шоппинг, возвращаясь каждый раз домой с чемоданом «милых вещиц, без которых не могла жить».

Ему нравились в Праге шумные ночные клубы с эпатажной публикой, ей – театр теней и музей Альфонса Мухи.

Он жил в ритме столицы, она – в ритме Старого города.

Они были противоположностями, но любовь к Праге их объединяла. Утром они вставали рано и смотрели, как просыпается город. Хлопали ставни на окнах, по узким улочкам разносился аромат кофе и свежего хлеба, уличные художники выставляли свои мольберты. Они брались за руки и обязательно гуляли по ещё пустынному Карлову мосту. Вечером они неизменно слушали джаз в местных джаз-клубах. А перед этим заходили в винный погребок, где за бокалом домашнего вина смаковали восхитительную сырную тарелку.

В этом городе они давно перестали чувствовать себя туристами, это был их город. И пусть они не знали названий всех улиц, она никогда не путалась в их узких средневековых лабиринтах.

Прага была для них разной: величественной в Королевских садах; шумной и фееричной на уличных ярмарках; роскошной – в дорогих бутиках на улице Parizska; изысканной – в романских винных погребах; загадочной и завораживающей – при свете ночных фонарей. Но в любое время года приветливой и по-домашнему уютной.

С Прагой они никогда не прощались – знали, что при любой возможности бросят дома всё и снова скроются в их любимом городе. Они были такими разными, но каждый раз их расставание с Прагой проходило одинаково: он сидел в ресторанчике с кружкой пенящегося пива, она – с домашним яблочным штруделем и пряным глинтвейном…