Алексей Куйкин - О смоленских ремесленниках

Крепостная подполковника Ивана Николаевича Часловского Мария Данилова отдаёт в обучение к мастеру портновского цеха Карлу-Фридриху Альберту Штрейхенбергу, по прозвищу Шоршен, сына своего от первого брака смоленского мещанина Петра Ефимова сроком на 5 лет. По окончанию учёбы мастер должен выдать молодому человеку на экипировку и покупку разных инструментов для портновского дела 17 рублей серебром.

Итак, молодые люди оказываются в обучении у цеховых мастеров. Без изменения состояния, то есть как были крестьянами, мещанами или кантонистами, они на всё время обучения приписаны к ремесленному сословию. Много новых знаний, новые условия жизни, и надо сказать не всегда комфортные. Если исходить из количества заявлений об убежавших учениках, то цеховые мастера были те ещё «макаренки». В отношении учеников допускалось и грубость и рукоприкладство. Хотя устав ремесленный оджнозначнор указывает: «ст. 120 Мастер обязан учеников своих учить усердно, обходиться с ними человеколюбивым и кротким образом, без вины их не наказывать, и занимать должное время наукою, не принуждая их к домашнему его служению и работам. 1785 апреля 21 (16188) ст. 122». Однако ж…

Вдова солдатская Прасковья Васильевна Ильина отдала в обучение мастеру кузнечного цеха Кузьме Фомичу Данилову сына Антона Ефимовича Ильина. В августе 1866 года Фомин подал в Ремесленную Управу жалобу о том, что мать самовольно забрала двадцатилетнего парня в Красный. А по контракту учёбы ещё было на три года с оплатой по 12 рублей в год. Вызванные через полицейского надзирателя уездного города Красного, Ильины в Управе обвинили Данилова в грубости и частом нанесении побоев ученику. Видимо цеховые старшины знали за Кузьмой что-то такое, так как, не смотря на то, что красненский уездный врач следов побоев у Антона Ильина на теле не обнаружил, кузнечному мастеру вынесли порицание и строгое внушение, не дерзить и не драться.

Бельский мещанин Василий Степанович Николаев находился в учении у серебряных дел мастера смоленского мещанина Тихона Никитовича Подчашина. В июле 1866 года самовольно ушёл к себе на родину. Подчашин же в своей жалобе в Управу требует вернуть Николаева в обучение ещё на полтора года. Василий объяснил полицейскому надзирателю 2-й части города Белого, что обучался у Подчашина мастерству без заключения каких-либо контрактов и условий. Попросил у мастера денег на одежду, но тот отказал, заявив, хочешь, мол, живи у меня, хочешь уходи. Однако паспорта Николаеву не вернул.

В том же июле 1866 года от столярного мастера Никиты Емельяновича Гаврилова самовольно ушёл ученик безземельный крестьянский сын Егор Иванович Иванов. Нашёлся мальчик у своей матери в Солдатской слободе. Находясь в обучении Егор часто жаловался на боль в груди. В марте месяце 66 года врач обследовал ученика, и нашёл у того нервное биение сердца. То было 4 марта, а уже 9 тот же «коновал» выдал столяру Гаврилову заключение, что ученик по состоянию здоровья может обучаться столярному ремеслу. Всё это мать Егора Евдокия Макаровна рассказала на заседании присутсвия в Управе. Гаврилов же терять деньги за обучение не захотел, тем более, что по контракту Иванов после пяти лет обучения был обязан четыре года работать у столяра в мастерской. Мастер обвинил Егора и его старшего брата Михаила в неповиновении и грубости. Михаил, мол, так и вовсе груб с мастером, строит козни и делает распри промеж учеников и подмастерий. Егора Иванова обследовал другой врач и дал заключение о невозможности заниматься мальчику столярным ремеслом. На Гаврилова Управа подала жалобу в Смоленский уездный суд. А в конце июля от столяра сбежал и Михаил Иванов.

Смоленский 2-й гильдии купеческий брат экипажного мастерства Егор Иванович Петров просит Управу вернуть в обучение Поречского уезда Составитской волости мальчика Александра Михайловича Шапкова. Сей охламон, по словам Петрова, отпросился к родственникам в 1-ю часть Смоленска, откуда и ушёл в Поречский уез 3 июля 1866 года. В обучении Шапков с декабря 1862 года. Собираясь на свидание с родными, Александр у одного из учеников занял суконную новую поддёвку, у другого сапоги, у третьего ситцевую рубашку. Купеческий брат требует «найтить и возвернуть», ну а мы имеем наглость вопросить мастера, а в чём же тогда мальчишка у тебя в мастерской ходил, если для свидания с родными вынужден был занимать вещи у других учеников. В рубище, в рванине и обносках?

В прошлом 1866 году тот же экипажный мастер Петров представил в Управу контракт на обучение воспитанника из кантонистов Корнея Дементьева, заключённый им в 1861 году с краснинской мещанкой Маврой Григорьевной Беляновой. По контракту Белянова обязалась платит Петрову по 5 рублей серебром в год. Обучение закончилось, а денег нет, как нет. Ремесленная Управа запросила Краснинское полицейское управление разыскать в уездном городе Белянову и взыскать с нейй 22 рубля 50 копеек серебром на удовлетворение мастера Петрова. Полицейские поискали Мавру Григорьевну, да так и не смогли найти. В феврале 1866 года полицейский надзиратель города Красного доложил Ремесленной Управе, что Мавра Григорьевна Белянова в городе Красном не обнаружена. К рапорту была приложена выпись из церковно-приходской книги Успенской церкви города Красного, заверенная священником отцом Димитрием о смерти Мавры Семёновны Белкиной 1 марта 1864 года. То ли тётка как смогла, поучаствовала в жизни сироты, заключив контракт с Петровым, то ли мастера изначально пытались оставить без денег за обучение. А ведь Уста Ремесленный чётко оговаривает, что « Мастер не должен принимать ученика без двух свидетелей, одного со стороны мастера, а другого со стороны ученика, при которых должны договориться о времени, содержании и обучении ученика…». Также личность представителя ученика и его право на отдачу малолетнего в обучение должны быть проверены присяжным маклером, при заверении условий контракта, чего, видимо, Петровым сделано не было.