Анатолий Карташкин - Карточные фокусы

– А знаете ли вы, что Санкт-Петербургский фешенебельной ночной ресторан-варьете "Вилла Родэ" основал и возглавил ваш коллега – Адольф Рода, бывший артист-престидижитатор? – однажды спросил меня Александр Яковлевич. – Так вот, в 1908 году в этом ресторане-варьете очень недолгое время, в течение примерно недели, выступал молодой фокусник Денис Киштуй. Почти чистый «карточник» – только иногда включал в номер трюки с платками.

Потом Киштуй пропал. Где был и что делал – не знаю. Исчез надолго, до 1931 года. Появился шикарно – классная карточная техника, «одесский» конферанс, созданный под явным впечатлением от путешествий по российско-украинскому югу. Этакое, знаете, "переверните вашу карту, сбросьте с моей души камень, что там лежит – на той стороне, какая масть?". Трюкачествовал классно, хотя и очень непродолжительное время – уже в 1932-м опять куда-то делся. Через пару лет снова вынырнул, матерый, грамотный, посверкал-поблистал, далее собрал чемодан и канул словно в воду, на этот раз навсегда. Очень загадочный был человек – с одной стороны, вполне нормальный, не мот и не жмот, деньги водились; с другой стороны, явный фанат: в комнате больше сотни карточных колод, а он увидит и еще прикупает; или женщины – просто завидная регулярность: ежемесячно – новая. Семьи так и не создал. Я думаю, ему с судьбой не повезло.

– В каком смысле? – спросил я.

– А вот, знаете, есть такая актерская шутка? – улыбнулся Александр Яковлевич. – Выходит премьер на авансцену в финале – кланяется под прожекторами, благодарит в разные стороны. Публика встает, аплодирует, цветы бросает, маленькие букеты я большие. Один и вовсе огромный, в блестящей бумаге, летит к нему прямо из центра зала. Премьер его уж издалека заметил, просиял, польщен, шагает ловить, а тот и сам в руки падает. Поймал, поднимает радостно, трясет им, улыбается, затем отворачивает верхний подвернутый угол – а внутри не цветы, а веник. Юмор такой – посланный собратом по искусству. Давняя хохма, известная. Так вот – представьте, что на сцене стоит наш уважаемый фокусник, а тот сверток в праздничной бумаге посылает ему сама судьба. Ее, так сказать, подарок. Что же получается? И не брать нельзя, и отбросить не с руки. Как быть? Вот оттого, как я а полагаю, он и мотался по свету – искал лучшей доли. А нашел или нет – информации не имею.

И Шнеер рассказал о нескольких эпизодах из жизни Дениса Киштуя.

Во-первых, его имя на маленьких скромных программках всегда упоминалось неправильно: Киштун, Каштан, Кожтунь. Что неприятно любому человеку, а уж артисту – в особенности. А его обзывали Крыжуем, именовали Пистунем, однажды даже напечатали – Кингшпунь. Кстати сказать, именно из-за этого и случилось знакомство Киштуя со Шнеером – Александр Яковлевич заглянул к нему в артистическую уборную, чтобы узнать, как же того зовут в действительности.

Во-вторых, во время его демонстраций непременно что-нибудь случалось. Вот он показывает фокусы в голубом зале – невдалеке вдруг ломается ножка крепкого стула, и ресторанный клиент рушится на пол. Киш-туй переходит в розовый зал – вскоре одна из веселых дам падает в обморок. Киштуя пересылают в перламутровый зал – через несколько минут на пол грохается поскользнувшийся официант мощного телосложения, а блюда с его взметнувшегося подноса разлетаются по тем столикам, которые их не заказывали. Ясно, что дирек-торы ресторанов очень быстро «вычисляли» присутствие Киштуя в окрестности инцидентных мест, после чего сразу же указывали ему на дверь – не принимая во внимание престидижитаторскую одаренность Киштуя и его зрительский успех. Обстоятельство, замечу, весьма действующее на артистические нервы.

В-третьих, его «одесский» конферанс. Большинству, особенно дамам, он нравился, и монолог фокусника обычно слушали с удовольствием, но кое-кому из мужчин он приходился не по душе. Например, Киштуй произносил:

– Сподобьтесь уцапнуть пальчиками одну карту, несмотря что это веер и развернут. Имейте карту спокойно, без припадков – я же не шурую у вас под платьем. Главное – жмите на любую. В этом одна соль философии трюка. А вот вам, симпатичный дядя, я порекомендую перетасовать колоду до самого ее конца. Тут состоит другая соль. О, милый гражданин, на ваших же руках пальцы, а не копыта. На таком еле-еле можно вполне спать до утра – мешайте же как ошпаренный! Я вас, заметьте себе на память, уважаю. И вас. И вас. Все хорошо, все довольны. Вы так сидите, как присосанная – всуньте ему карту с вас до колоды. А вы не кончайте, не кончайте – помешивайте карты, помешивайте! Теперь во мне сидит вопрос – как вы ответите? Можете разобрать меня на детали за глупость, но вы имели свое счастье – пусть это откликнется красиво – и вы спустили его к чужим руками, а я в должности мага буду хотеть достать его от такой затасованной массы. Скажите, как мне хотеть – да или нет? Я весь в центре ожидания – ваше желание есть? Или оно кинулось прочь, как официант за неплательщиком? Так есть – мне в уши вошла прямо мелодия Мендельсона! Вот тут гнездится самая третья соль – как я своими руками сделаю вас со счастьем? Знаете, я уже взял колоду. Вот я пошел искать. Вы мыслите – каждая карта на своем месте? Это преувеличить багаж в голове – конечно же, не каждая, и безусловно, не на своем, но что поступить? Потерпите, и все обойдется – ваше счастье пока царапается, но уже немного светит. Да! Когда оно у меня в кармане, вы можете его щупнуть и уже даже получить – берите, только щекотать увольте. О, как роскошно оно выглядит! Все успешно, только на вашем лбу удивление? Это не страшно, это выветрится, должен вам сообщить, и вы еще погуляете себе под акациями. Чудеса с этими картинками есть мой мешок, с которым я скользю по жизни и ловлю то, что в меня пуляют. Бывало, один из мужчин был недоволен: