Степан Гриньков - Вода. Рыба. Рыболовы.

«Личное знакомство» с сигом состоялось у меня неожиданно. В то время я еще увлекался плотвой. Удили мы с компанией на заливе на 17-м километре Куршской косы, там, где начинаются дюны. Места здесь сразу же у берега глубокие, дно песчаное. Было это в конце января. За первыми крепкими морозами последовала оттепель, и день выдался сырой, пасмурный. Я высверлил лунки, размотал удочки, наживил мормышки мотылем и опустил их в темные оконца. Плотва не заставила себя долго ждать, как всегда в оттепель, она хорошо брала.

Одна из поклевок мне показалась странной, плотва брала «не по правилам»: поплавок, вместо того чтобы чуть приподняться, как полагалось, резко ушел в воду. Сделав подсечку, я почувствовал сильный рывок, но рыба сошла. Едва снова опустил мормышку, как поплавок опять неожиданно нырнул. Я вмиг схватил удочку и… как будто подцепил крючком увесистый камень — леска натянулась так, что, казалось, вот-вот лопнет. И все же я выволок свою добычу: длинная красивая серебристая рыба с темной спинкой затрепыхалась на мокром льду.

— Гляди ты, сиг! — с изумлением сказал кто-то из моих соседей-плотвишников. — Повезло же человеку…

Тогда, кроме этого сига и полутора десятков плотвиц, попались, к моему удивлению, и три снеточка. Прошло много лет, прежде чем я смог связать эти «случайности», объяснить их: после нереста, месяца через два, два с половиной, сиг начинает усиленно питаться снетком. «Сига мы, — отмечал большой знаток этих рыб, ученый-ихтиолог И. Ф. Правдин, — считаем (в противоположность таким рыбам, как щука, судак, окунь) рыбой мирной, а не хищной, сигу не свойственно поедание своих сородичей-рыб. Однако не совсем верно мнение, что сиги не охотятся за рыбой».

Да, не совсем правильно. Самая лакомая пища нашего балтийского сига — снеток. Не пощадит он и зазевавшуюся корюшку. Но корюшка для сига велика.

С ледоставом снеток сбивается в косяки. В поисках этих косяков и передвигается сиг (впрочем, не только он, но и окунь, судак, щука).

Ловят сига на червя, снетка, но хорошо он идет в Куршском заливе преимущественно на блесну, цвет, форма и игра которой имитируют любимую им рыбку.

Не скажу, что та, первая удача как-то увлекла меня. Я, конечно, порадовался, но специально не искал с сигом встреч. И вот однажды…

Мы с товарищем выбрались на сверкающий под ярким солнцем лед и двинулись туда, далеко к горизонту, где маячили темные фигуры колхозных рыбаков. Одни долбили лунки, другие сматывали удочки и в деревянном ящике, прикрепленном к санкам-финкам, перевозили снасти к новому месту. А кто-то у удачной лунки быстро перебирал леску и через мгновение вытаскивал на лед окуня. И вдруг один из рыбаков вытащил сига. Стоило это увидеть, как во мне вспыхнули искорки азарта. Поспешно просверлив лунку, торопливо разматываю удочку. И вот поклевка — я чувствую упругие толчки, живую тяжесть. Душа ликует… Даже несмотря на то, что вытащить рыбину не удается.

Так хотелось, чтобы поклевки следовали еще и еще и чтобы все-таки попался красавец-сиг. Но нужно было уже возвращаться в поселок, тем более что и колхозные рыбаки снялись. Я направился вдоль берега к Рыбачьему. Вечернее красное солнце словно высветило весь залив — стало далеко-далеко отчетливо все видно. Но что там за странный рыболов впереди в торосах? Стоит, стоит и вдруг пропадет куда-то, потом снова появится. Интересно…

На гладком темном льду между торосами над одной из трех лунок стоял юноша в серой заячьей шапке. Его стеганые черные брюки и ватник были мокры. Парень, не обращая на меня внимания, вдруг лег на живот и, глядя в лунку, стал дергать удочку, отводя руку в сторону.

Минуты через две он поднялся.

— Прямо подо льдом сиги ходят. Так и крутятся. А не берут. Вот посмотрите, если желаете…

Ложусь рядом на лед и всматриваюсь в воду. Стоило парню раза два-три дернуть свою удочку, как какие-то большие синие тени, словно призраки, появились у блесны. Во мне все замерло: ведь они совсем-совсем близко…

Парень побежал со своей удочкой на другую лунку, а я, не поднимаясь, размотал свою и попробовал блеснить. Рыбы-призраки вновь заходили. И вдруг — рывок! Словно в забытьи, тащу леску. Это сиг, я вижу его длинное, серебристое тело под самым льдом! Но рыба стала поперек лунки и никак не идет. Немного отпустил и снова потащил леску. Пошел все-таки! И, наконец, отчаянно трепеща своим длинным телом, будто сам выпрыгнул на лед.

Прибежал юноша. В руке он держал сетку с большущим, килограмма на три, сигом.