Степан Гриньков - Вода. Рыба. Рыболовы.

С изумлением смотрел я на продолговатую серебристую рыбку с совершенно черным глазом.

С этого момента я перестал слышать и видеть реку — так предельно было натянуто внимание.

В общем-то все, о чем говорил Владимир, подтвердилось. Но как я ни старался, оказался все же не очень способным учеником — всего три рыбца за день.

— Ничего, — шутливо утешал «профессор», который, разумеется, меня обставил. — Немного поездите на Шешупу и сдадите экзамен более успешно!

Весенняя теплынь. Сонные, застывшие — ни одна веточка не шелохнется — деревья. Иногда проплывет в синеве распластанный ворон. И тихо-тихо…

Меня всегда поражает и влечет эта изумительная тишина, властвующая над широкой поймой Преголи, над домиками, разбросанными на пригорках, над разлившимися в долине озерами. Порой все вокруг кажется замершим, словно на картине. Но игра света, легкие порывы ветерка, иногда приглушенный перестук колес удаляющегося поезда где-то там, на гребне, у поселка Озерки, или неожиданный, как выстрел, крик петуха напоминают, что этот тихий мир живет своей жизнью.

…Над высоким холмом с могучими темными деревьями и прилепившимся к склону одиноким светлым домом на фоне нежнейшей голубизны простерлись, словно крылья, розовато-сизые размывы облаков. А от подножия холма по всей долине, насколько хватает глаз, разлилась вода. Она почти затопила камыши, пленила деревья на берегу, окружила холм, дошла до поселка.

Так выглядит Воронье ранней весной — не то озеро, не то просто разлившаяся Преголя.

Но вот спадает вода, и на ее месте вымахивают в рост человека травы. А вдоль пологих берегов озера и на мелководье появляются зеленые непролазные дебри из камышей, осоки, тростника, рогоза, кувшинок. Всмотришься с борта лодки в просвеченную солнцем воду — там откроется фантастический, причудливый мир. И в этом подводном мире — рыба. Плотва и красноперка. Лещ и окунь. Линь и густера. Угорь. И конечно же, щука. В реке и каналах — судак.

Воронье и расположенное рядом с ним озеро Пустое каналами связаны с Преголей, поэтому сюда открыты пути любой рыбе. Быстро прогреваемое, богатое кормом прибрежное мелководье этих озер является своеобразным рыбьим питомником. Ранней весной из реки рыба устремляется в укромные уголки озер на нерест. Здесь же она потом набирает, нагуливает силы.

Когда рыболов впервые попадает на озеро, чуждыми и неприветливыми кажутся ему его заросли и затерявшиеся в них берега. «Где тут закинуть удочки, что тут ловить? Тут бы лодку…» — невольно подумает каждый. Да, лодка нужна. А с берега можно удить не в озере, а на канале, соединяющем его с Преголей, и на речке Светлой, где берега чистые, сухие. И глубины порядочные.

Есть где побродить здесь и спиннингисту, лучшее для этого место — остров, образуемый реками и каналом. Право же, щука не оставит здесь без внимания хорошо играющую блесну «трофимовку», желтый или белый «шторлинг». А на «уралку» в Преголе может попасться и судак.

Мы с другом открываем сезон на Вороньем в начале мая… Сонный город позади. Автобус весело бежит по гладкому шоссе. Мы в приподнятом настроении от предстоящего удовольствия. Это настроение не могут омрачить даже густые облака, обложившие горизонт, и даже хлынувший вскоре дождь. Не привыкать! Натягиваем плащи и быстро покидаем уютный автобус.

К нашему счастью хозяйка дома, что на берегу озера, уже хлопочет во дворе. Значит, будет у нас и лодка. Без лишних расспросов она выносит нам весла. «Хочется вам мокнуть — ну и мокните. Мне-то что…» — словно написано на ее замкнутом лице.

А дальше все идет своим чередом. В заводинке слева от дома наловили плотвичек для жерлиц, прихватили длинные шесты и направились к заветным местечкам. Сергей не спеша гребет, а я расставляю снасть: втыкаю под углом в илистое дно шест, вешаю жерлицу, насаживаю на снасточку и опускаю в воду живца.

Оглянувшись на расставленную снасть, на какой-то миг немею от изумления: один из шестов то гнется к воде, то снова выпрямляется… Щука! Это она такое вытворяет — схватила живца, смотала леску, засеклась и вот теперь неистово пытается освободиться.

— Гони лодку! — выпаливаю я. Но друг мой не торопится.

— Чего ее гнать? Пожар, что ли? — невозмутимо говорит он.

— Разве ты ничего не видишь? Щука!

— Ну и что? Никуда она от нас не денется…

Как только лодка подплывает к шесту, я схватываю леску. Чувствую мощные, упругие рывки. Вот это экземпляр! Осторожно тяну леску, время от времени отпуская ее, чтобы рыба, рванувшись, не оборвала. Щука яростно сопротивляется. Несколько раз из воды показывается ее огромная пасть и темно-зеленое изогнутое тело.