Наталия Криволапчук - Собака, которая любит

Прошло несколько дней. Мне позвонила Ирина, не оставлявшая нас своими заботами:

- Как дела, как малыш?

- Все в порядке. Только вот паразит мой ленится с ребенком гулять.

- Кто это паразит? Юрка? А я тебе что говорила? - И в смех.

А я-то и позабыла тот мимолетный разговор за несколько дней до появления в нашей жизни Рольфа.

Первое знакомство Рольфушки с кошкой состоялось через полчаса после приезда домой. Тогдашней нашей кошке было месяцев восемь-девять, точнее я сказать затрудняюсь, поскольку подобрали мы ее морозным зимним вечером на помойке, вынув из банки из-под краски, в которую она залезла почему-то без документов. Пока ребятеныш знакомился с квартирой, обнюхивался, присматривался к новому миру, Фенька была заперта в комнате сына. Потом я вынесла ее оттуда на руках, крепко зажав на всякий случай передние лапы, твердо полагаясь на собственную способность предугадать и предотвратить боевые действия с ее стороны, бдительно следя за выражением кошачьей морды. Муж поднял щенка, представил его кошке. Обнюхались. И чувствую: Феня моя полностью расслабилась, обмякла. Какое там цапнуть! При виде маленького она вся разомлела. И сделалась для него добровольной нянькой. Нынче он нянчит малышей так, как научила его Фенька. Несколько дней и ночей она отходила от воспитанника только тогда, когда он, наевшись и наигравшись, сладко засыпал. Тогда она вспрыгивала ко мне на колени и, довольная собой, заглядывала мне в глаза: дескать, правда же, я славно поработала?

Она скидывала ему со стола и с холодильника вкусненькое, она учила его всяким мелким безобразиям и проказам. Муж, например, рассказывал:

- Чувствую я, тянут с меня ночью простыню. - Лето стояло жаркое, одеялами не накрывались. - Глянул вниз, а там четыре глаза, два кошачьих и два щенячьих - и все одинаково наглые. И держат всеми зубами за край простыни.

Мы накрепко усвоили Иринин завет: ко всему, что предстоит собаке во взрослой жизни, щенка надо приучать как можно раньше. На шумный и людный Невский он вышел со мной в пятинедельном возрасте, до этого с недельку погуляв во дворе. Еще парой дней раньше он съездил с нами на машине в гости к тете Райфи. Та отнеслась к нему в целом благосклонно, только раз чуть рыкнула в воспитательных целях, когда несмышленыш полез некстати целоваться.

Щенку не было еще и двух месяцев, когда мы увезли его на дачу, которую снимали тогда в Песочном, в обильно населенном дачниками очень большом и очень старом доме. У хозяев была своя кошка, но за щенка мы не волновались, сообразив, что наша диковатая и драчливая, до сих пор не вполне одомашненная Фенька в обиду его не даст. Да мне, впрочем, почему-то казалось, что все обойдется без драк. Так оно и вышло.

За городом наш младенец просто расцвел. Впервые в жизни собака очутилась в мире, искони принадлежавшем ее предкам: в мире трав, деревьев, насекомых, птиц... В мире красок и запахов. В мире шероховатого песка и струящихся под лапками трав. Щенку ведь нужнее всего не смотреть и, тем более, не слушать. Нет, в этом возрасте они воспринимают мир в первую очередь через осязание и обоняние. Вошедшие нынче в моду, с легкой руки докторов-ветеринаров, "прогулки за пазухой" приводят к переразвитию слуха (в ущерб другим органам чувств) и, как следствие, к боязни громкого звука, которой страдает множество собак. А Рольфик гулял, сколько хотел.

Я с удовольствием наблюдала за щенком, ощущая силу его эмоций, хотя и не понимая их в точности. А он вовсю осваивался с новым окружением.

Вот он впервые открыл для себя существование муравьев. Вот вырвал с корнем кустик полыни и треплет его в самозабвенном восторге. А первая встреча с лягушкой! Отпрянув от непонятного, скользкого и прыгучего существа, ребятенок наблюдает за ним с таким безграничным изумлением, что невозможно удержаться от умиленного смеха. Я ловлю себя на том, что и я, в свои тридцать девять, заново открываю вместе с ним прелести жизни. Пожалуй, с давних уже детских лет моего сына я не разглядывала так ни кузнечика, ни цветок "куриной слепоты". Да только теперь на привычные мне вещи я смотрела новыми глазами - не человечьими, а собачьими. Знала ли я, что именно благодаря этому мне вскоре откроется новый мир?

Не знаю, как для других, а для меня воспитание моего собачьего мальчишки мало чем отличалось по своим принципам от воспитания собственного сына. Разве что потребность в познании мира, как вскоре выяснилось, у собаки намного превосходит человеческую. Я думаю, это связано с краткой их жизнью, с темпами взросления. Ведь первый собачий год равноценен, ни много ни мало, шестнадцати человеческим. Не много времени отпущено им Добрым Боженькой на то, чтоб обнюхать, рассмотреть, потрогать, узнать, понять и больше не ошибаться. Успеть, не опоздать.