В трудные минуты жизни к домовому даже обращались за помощью. Случалось, что хозяин уходил в город на сезонные работы или уезжал туда с предназначенным на продажу обозом зерна. Если он не возвращался в намеченный срок, встревоженная хозяйка становилась перед печью и «вопила» (слезно просила): «Дым — домовой, верни хозяина домой!»
Раз в году, на Ефремов день (7 февраля), на Руси повсеместно отмечались именины домового.
Старые люди говорили: «Ефрем Сирин, запечник, прибаутник, сверчковый заступник». Одному богу известно, каким образом христианский святой превратился в домового-запечника, покровителя сверчков. В этот день домовой капризничал, уходил на двор и потешался там над домашними животными. Порой он был не прочь сыграть злую шутку даже над самим хозяином.
Чтобы задобрить домового, в каждой избе после ужина хозяева ставили в загнетку горшок каши. Она была предназначена специально для домового. Задвигая горшок с кашей в печь, смоленские крестьяне приговаривали:
«Хозяинушка, батюшка, хлеб- соль прими, скотинку води». На русском Севере домовому при этом говорили: «Домовишко-де- душка, всех пои, корми овечушек, ладь ладно, а гладь гладко и стели им мягко». А чтобы каша раньше времени не простыла, горшок вокруг обкладывали раскаленными углями. В полночь, когда в доме все засыпали, домовой выходил из-за печки, открывал заслонку, доставал из загнетки горшок с кашей, садился на шесток и съедал всю кашу до дна, без остатка. После трапезы домовой вновь обретал доброе расположение духа.
Был еще один день в году, когда на домового нападала грусть-тоска. Это случалось 1 апреля. Плохое настроение у домового в этот день крестьяне объясняли тем, что он менял шкуру, чтобы жениться на кикиморе. Но, видимо, у него не все ладилось, поэтому он злился, выламывал из печки кирпичи, бил посуду, разбрасывал в избе вещи, подкатывался под ноги домочадцам, чтобы они падали на ровном месте. Да мало ли какие неприятности мог учинить в этот день домовой.
Считалось, что домовой не в силах навредить только тому человеку, который не поддается обману, а также тому, кто сумел в этот день обмануть другого. Поэтому в этот день повсюду соблюдали обычай обманывать друг друга, чтобы оградить себя от козней домового. Имевший когда-то магическое значение обычай постепенно превратился в праздник розыгрыша и шутки. Если человеку удается в этот день кого-нибудь обмануть, он говорит ему с шутливой назидательностью: «Первый апрель — никому не верь!» На следующий день все возвращалось на свои места, а домовой с прежним рвением продолжал охранять огонь в печи, опекать домочадцев и следить за хозяйством.
Когда же изба от старости ветшала, хозяева переезжали в новый дом, в котором была сложена заранее новая печь. По мнению селян, переезд из старого дома в новый был опасным делом. Нечистая сила не любила обновления и строила хозяевам при переезде всяческие козни. Поэтому деревенские колдуны советовали новоселам перебираться в новую избу в ночь перед новолунием. Считалось, что именно в это время всякая нечисть теряет свою активность, становится вялой и не в силах осуществлять свои злые умыслы.
Перед тем как перебраться в новый дом, в него впускали кошку и, если с ней ничего не случалось, переводили во двор скотину. Семья же не могла перебраться на новое место жительства до тех пор, пока в избу не будет переправлен хранитель очага дедушка-домовой. Но чтобы переселить его со старой печи на новую, нужно было исполнить особый обряд. Начинался он с того, что ближе к обеду самая старшая в семье женщина, так называемая болышуха, топила печь и сгребала в загнетке кучкой раскаленные уголья. Как только наступал полдень, большуха ссыпала пылающие жаром уголья в глиняный горшок. Ставила его на шесток и накрывала сверху чистой скатеркой. Затем она раскрывала настежь дверь и говорила в сторону печи, обращаясь к притаившемуся там домовому:
Добро пожаловать, дедушка- домовой, в новое жилье.
При этих словах она указывала глазами на горшок. Домовой безмолвно принимал ее приглашение. Горшок с углями становился теперь для него чем-то вроде кареты, в которой он, невидимый человеческому глазу, должен был проследовать на новое место жительства. Между тем большуха ставила горшок на хлебную лопату и выходила во двор. Осторожно, боясь потревожить домового, несла она горшок к воротам нового дома. Там ее уже ожидали остальные члены семьи во главе с хозяином. В его руках на чистом полотенце были хлеб-соль.
Читать дальше