Дженни Смедли - Верные друзья. Собаки, которые всегда возвращаются

Несколько месяцев спустя я предприняла новую попытку, но снова оказалась обманута. Мы купили красивого, на вид безупречного англо-араба [19]по имени Керрундер. Это был своего рода отход от правил, ведь и Балу, и Синди были кобами, но мне отчаянно хотелось найти подходящего коня и вернуть свою жизнь в прежнее русло. Он был очень тихим для коня такой высококлассной породы, так что я надеялась, что все у нас сложится. Темная блестящая шкура, изящность форм. Он совершенно спокойно забрался в трейлер, отлично перенес переезд, оказался прекрасным прыгуном, так что перспективы рисовались самые радужные. Но на следующий день произошли кое-какие неприятности, которые вызвали у меня подозрения. Я вышла к нему в поле и попыталась увести под крышу, но без узды не смогла заставить его сделать это. Позднее, обратившись за помощью к более опытным заводчикам, мы пришли к выводу, что его, возможно, специально не поили перед тем, как я пришла посмотреть на него, потому что жажда не позволяла ему капризничать. В самом деле, когда мы привезли его домой, он выпил два полных ведра воды. Я справилась с этой ситуацией, и в течение нескольких недель все было отлично.

Но как-то летним вечером, когда я была на тренировочной арене, Керри ни с того ни с сего вдруг стал отказываться прыгать. При этом он не только проявлял явное нежелание отрываться от земли, но и начал шататься. Он вел себя настолько странно, что мне пришлось спешиться и вернуть его в конюшню. Я провела бессонную ночь, ломая голову над вопросом, что же с ним могло быть не так, но на следующий день он, вроде бы, находился в прекрасной форме, так что я спокойно поехала на нем, думая, что он, должно быть, накануне ушиб заднюю ногу, вот и прихрамывал. На следующий день моя подруга Яна вернулась из поездки верхом очень озадаченной. Она рассказала мне, что была в поле, где мы обычно катались, и ее лимонно-белый пони, Уиллум, встрепенулся, заслышав голос другого коня, скакавшего на соседнем поле по ту сторону массивной изгороди. С Яной на спине Уиллум понесся в том направлении, и она не могла остановить его. Невидимый конь двигался в том же темпе, и Яна слегка запаниковала, потому что они приближались к тому участку изгороди, где была брешь, и она представила, что Уиллум, взволнованно ржавший, и другой конь могут столкнуться на полной скорости. Но Уиллум внезапно остановился в нескольких ярдах от бреши. С соседнего поля не доносилось ни звука. Яна осторожно выехала на ту сторону. Никакого коня там не было.

Это снова был Балу – мы обе знали это. Уиллум был его лучшим другом. Мы с Яной поговорили об этом. Да, было прекрасно, что Балу вновь навещал нас, но нам следовало понять, почему он делал это. В прошлый раз, помнится, он появлялся как раз перед тем, как я обнаружила трудности с Синди. Возможно, он пытался предостеречь меня и насчет моего нового коня. Я решила не рисковать и позвонила в ветеринарную клинику, чтобы договориться об обследовании Керрундера. Новости оказались ужасными. Он страдал от стенозированной миелопатии [20]шейного отдела позвоночника, из-за чего позвоночные диски этого отдела были сдавлены. Видимо, это была родовая травма. На тот момент в арсенале медиков не было средств коррекции данной патологии, так что Керрундеру предстояло уйти на покой. Когда он отдыхал, то на время его состояние нормализовалось; видимо, именно так торговец и сумел обвести меня вокруг пальца. Проблема же состояла в том, что в работе от него можно было ожидать чего угодно и нельзя было предугадать, что конкретно он может сделать, когда его позвоночник вновь заболит. Ветеринар сказал, что состояние коня было невероятно опасным, и, угоразди нас ехать вдоль дороги в момент приступа или же брать барьер, итог мог быть самым печальным для нас обоих, поскольку кони с этой патологией не контролируют свои движения, когда происходит компрессия позвонков.

Я была опустошена и в то же время испытывала некоторое ликование, потому что теперь я знала наверняка, что оба раза Балу вернулся предупредить меня об опасности. Мне нужно было пережить расставание с еще одним конем; к счастью, мне вновь повезло найти для него хороших хозяев. Я начала переживать, удастся ли мне когда-нибудь найти лошадь, которую одобрит мой ненаглядный Балу.

К счастью, на помощь мне пришел «золотой мальчик», Скайуокер, 15,33 ладони ростом, каштановый, уэльский коб аристократического происхождения. Ему было три года, когда я влюбилась в него так, как никогда не влюблялась в жеребчика или кобылу прежде – со времен Балу. Владелец его был чем-то похож на того, у кого я когда-то купила Балу. Нет, он не был путешественником, но тоже занимался простыми, чисто земными делами. Скай был приучен к упряжи, но седока на спине носил от силы несколько раз. Тем не менее, он оказался послушным, пусть и немного робким; к тому же, он знал, что такое дорожное движение.