Дженни Смедли - Верные друзья. Собаки, которые всегда возвращаются

Одной из таких собак был Дорадо, пес-поводырь, который лежал под столом своего хозяина, Омара Эдуардо Риверы, на 71-м этаже северной башни Всемирного торгового центра в тот роковой день 11 сентября 2001 года, когда террористские самолеты врезались в здание двадцатью пятью этажами выше. Когда паника охватила тысячи людей, пытавшихся убежать и спастись, мистер Ривера, будучи слепым, решил, что выбраться не сможет. Он изо всех сил старался удержаться на ногах, в то время как люди вокруг него хаотичным потоком устремлялись вниз по лестнице. Увы, ни у него, ни у его пса, золотистого лабрадора, не было никакого шанса на спасение. Решив, что ему суждено умереть и не желая, чтобы его пса постигла та же участь, он отстегнул поводок на его шее и велел идти. Смелость данного поступка и преданность по отношению к псу совершенно очевидны. Жизнь Дорадо стала для него ценностью более высокой, чем собственные потребности, собственное выживание.

Несмотря на весь свой ужас и веру в то, что его жизнь на этом заканчивается, он волновался за пса. Связь между ними была одинаково сильной с обеих сторон. Пес должен был повиноваться хозяину. Когда его дрессировали, основной акцент делали на том, чтобы он повиновался приказам. Когда пса смыло людским потоком, мистер Ривера молился в душе в надежде, что его преданный друг благополучно покинет здание. Но когда шум и толчея вокруг него иссякли, Ривера почувствовал толчок в колено и с удивлением понял, что Дорадо пробился сквозь поток тел, чтобы помочь ему. Больше часа ушло у пса на то, чтобы помочь человеку одолеть 70 пролетов узкой лестницы, но они пробрались к выходу. Что побудило этого пса заботиться о хозяине больше, чем он сам готов был позаботиться о себе? Какой порыв заставил его отринуть полученные навыки и отказаться выполнить приказ покинуть горящее здание без хозяина? Наверное, их взаимосвязь формировалась на протяжении многих и многих десятилетий. Такая связь переходит из одной жизни в другую и остается неразрывной.

Некоторые люди отказывают собакам в разуме, считая их лишенными самосознания и способности делать выбор, но они заблуждаются. Я неоднократно получала доказательства того, что некоторые собаки наделены самым настоящим самосознанием и вполне могут рассуждать.

Одним из навыков, которые Эйс приобрела очень быстро, была способность к обоснованному выбору. Как и большинство умных собак, она смогла выучить большой набор слов и понимала их значение – команды «сидеть», «ко мне», «стоять», свое имя… Но в случае с Эйс мы с Тони вполне могли обращаться к ней и многосложными словосочетаниями, которые она понимала, складывать эти словосочетания в предложения и полноценные высказывания, давая ей возможность четкого выбора. Например, когда мы оба уходили и оставляли ее одну, то обязательно спрашивали, не хочет ли она сперва выйти. Когда мы говорили: «Мы идем за покупками. Эйс хочет сходить в туалет?», она смотрела на нас, делала паузу, размышляла и, в зависимости от ситуации, либо подходила к двери черного хода, чтобы ее выпустили, делала свои дела, а затем возвращалась и укладывалась в свою кровать, либо же шла в кровать сразу. Рассуждение на тему: «Нужно ли мне сходить в туалет, захочу ли я выйти, когда их не будет дома?» – это пример очень серьезного процесса мышления и обоснования, предполагающего четкий выбор и принятие на себя ответственности за его последствия.

Если говорить об овцах, то моими любимчиками были Рози, одна из тех первых купленных нами овечек-девочек, и Сути. Даже когда он совсем вырос и превратился в барашка с великолепными изогнутыми рогами, я без опасений могла сесть на траву, а он ложился рядом со мной, укладывал голову мне на колени и засыпал. Конечно, с ним мы не допустили той же ошибки, что и в случае с Тедди: Сути был кастрирован, когда ему было несколько дней от роду. Когда жизнь Рози перестала быть полноценной – ей исполнилось шесть лет и артрит начал мучить ее совсем невыносимо, – ветеринар сказал, что я была единственным человеком, который попросил, чтобы его овце сделали инъекцию и позволили умереть легкой безболезненной смертью, а не пристрелили, как это делалось в большинстве случаев. Но для меня это был очевидный выбор. Рози всегда была нежна и приятна в общении. Я хотела, чтобы в ту ночь она спокойно отошла в мир иной, что и произошло.

К сожалению, в случае лошадей такой подход не всегда срабатывает. Правда, это спорный вопрос. Некоторые люди говорят, что умерщвлять лошадь надо инъекцией, тогда как другие считают, что ощущение собственной всевозрастающей слабости и последующее падение для лошади несравненно страшнее, чем быстрый выстрел. Я думаю, если лошадь больна и ранена, то инъекция вполне уместна, но если она в состоянии держаться на своих ногах, то, вероятно, самый быстрый вариант развития событий и оказывается самым лучшим.