Иэн Келли - Вивьен Вествуд

Собрание Уоллеса в Лондоне – самое лучшее за пределами Франции собрание изобразительного и прикладного искусства XVIII века – на какое-то время стало духовным домом Вивьен. Многие работы из этого музея появляются в документальном фильме «Painted Ladies» («Нарисованные дамы»), который сняли они с братом Гордоном, а позже – в выпуске известного лондонского тележурнала «South Bank Show» («Саут-Бэнк шоу»), специально посвященного ее работам. Пока Вивьен росла как модельер после эпохи панка, картины из Собрания Уоллеса в той же мере, что и вкусы Несса, формировали ее мировоззрение. Возьмите, к примеру, зеркальный узор Андре Шарля Буля, который она обожала: он украшал оборотную сторону зеркала. Этот узор был воспроизведен как металлическая накладка на кружеве и чулках, и до сих пор такая техника в высшей степени популярна. В коллекциях Вествуд появлялись такие же ткани, из каких сшиты летящие платья Жана Оноре Фрагонара, и пышногрудые девушки с картин Франсуа Буше, которых он так любил рисовать, – современная трактовка вкусов Уоллеса и идеализма XVIII века. Общественность заметила и одобрила, что в работе Вивьен и в создаваемых ею моделях виден творческий рост. В 1990 году Карл Лагерфельд предложил ей напечатать в «Vogue» обзор ее работ за несколько лет, оформленный с помощью Изабеллы Блоу и озаглавленный (по-немецки) «Я англичанка». «Нужно иметь британскую ментальность, чтобы тебе это сошло с рук», – написал Лагерфельд, отдавая дань изобретательности Вивьен и ее уважению к прошлому. Версаче оказался еще более прямолинеен. «Я тебе рассказывала, как мило выразил мне благодарность Джанни? – неожиданно спросила меня Вивьен, когда мы разговаривали о херувимах, популярных в XVIII веке. – Он начал использовать на своих вещах барочные мотивы – всякие золотые детали и украшения. Он сказал, что хотел лично поблагодарить меня за путти! [19] П у т т и – скульптурное или живописное изображение купидонов или херувимов в эпоху Ренессанса, классицизма и барокко. »

Два события наложили печать на восхождение Вивьен в конце 80-х: ее в значительной мере мужская коллекция «Cut, Slash and Pull» («Разрезай, рассекай и тяни») была показана на вилле Гамберайя во Флоренции в рамках выставки «Питти Уомо», а позже, в 1991 году, она получила приглашение устраивать показы в ателье Аззедина Алайи в Париже. «Аззедин одолжил мне свое ателье. Это было великодушно с его стороны, он оказал мне поддержку. Между прочим, я обожаю его работы». Первая коллекция Вивьен, показанная в его ателье, называлась «Dressing Up» («Наряжаться»), и в ней демонстрировалась одежда из нескольких прошлых показов Вивьен: вещи с историческими мотивами, включая гульфики и разрезы эпохи Тюдоров, давшие название коллекции мужской одежды, шотландка и прочие ключевые элементы последних коллекций: позолоченные узоры, корсеты, спорраны на «любовных жакетах», кружевные жабо и макинтоши с картинами старых мастеров. За этой коллекцией быстро последовала другая – «Salon» («Салон») – пожалуй, наиболее продуманное отражение моды XVIII века. Британская и иностранная пресса уделила Вивьен столько внимания, сколько ей никогда прежде не доставалось. Ее модели приняли горячо, а у азиатских журналистов голова пошла кругом от ее переработок классики западного искусства и перевоплощения бывшего панка в художника по ткани. «Пожалуй, Вествуд – величайший английский модельер этого века, – вынуждены были написать в «Vogue» о женщине, которую прогнали из офиса Грейс Коддингтон десятью годами раньше, – она одна самостоятельно оживила английские традиции кроя и создала шикарную вечернюю одежду».

Созданные под влиянием истории и воззрений Гэри Несса коллекции Вивьен конца 80-х – начала 90-х считаются едва ли не самыми значительными в ее творчестве. Они сохраняют свое очарование и красоту и привлекают внимание публики на ее выставках не меньше, чем футболки анархиста или туфли на платформе. Так, символом выставки Вивьен в Музее Виктории и Альберта наравне с самим модельером стал вставленный в золоченую барочную раму снимок Линды Евангелисты в зеленом шелковом платье со складками Ватто, корчащей гримасу фотографу Ранкину.

За кулисами выставочного центра «Les Salons du Cercle Republicain», Париж, 90-e. Фото Роберта Пиннока

«Меня привлекает человеческое тело, и иногда мне нравится шокировать людей, но самый любопытный способ это сделать – взять вещи из прошлого. Когда ты обращаешься к прошлому, пытаясь копировать технику, то начинаешь видеть стандарты совершенства – хорошего вкуса, выраженного в единстве деталей. Когда мы начали работать над коллекцией «Да здравствует кокотка» в 95-м и над «Женщинами» («Les Femmes») в 96-м, я смогла создать совершенно новый силуэт, такой, которого ранее не существовало и не могло существовать, потому что он был современным синтезом форм, подсмотренных в прошлом. Наша идея состояла в том, чтобы создать сексуальный силуэт песочных часов с зауженным кроем, доведенный до крайности. Кокетство – часть женской мудрости. Женщина может быть самым прекрасным созданием на земле, а меняющиеся фасоны одежды рождают вечное вожделение ее тела, ее умения двигаться и тайны ее лица. Это одна из способностей моды, которая в то время сильнее всего меня занимала».