Array Сборник статей - Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике (сборник)

Если мы хотим “перелицевать” проблему, чтобы взглянуть на нее с точки зрения собственной логики городов, то вопрос звучит так: как перейти от “города вообще” к “вот этому городу”? Как теория может обрести методологическую перспективу, в которой явит себя объект – вот этот объект? Следуя терминологической модели, предложенной Фуко, можно сказать, что нечто радикально уникальное нельзя идентифицировать: его нужно индивидуализировать .

Идентификация и индивидуализация – противоположно направленные стратегии. Констатации идентичности базируются на тождественности. Но когда мы говорим о собственной логике, нам не нужно использовать категорию “город”, чтобы классифицировать неизвестный объект Х как город, т. е. сказать, что он есть то же самое (“Х – это тоже город”). Индивидуализация – это не констатация тождественности, а обнаружение различий. Иными словами, наша задача – не проверить набор заранее заданных признаков, чтобы установить, соответствует ли им “вот этот” город, и не в том, чтобы применить к нему какие-то переменные, а в том, чтобы мыслить дифференциями. Надо так определить “вот этот” город в пространстве наблюдаемых в реальности отличий его от других городов, чтобы среди ему подобных можно было по его специфическим отличиям его охарактеризовать и не осталось бы сомнений: это он.

Идентичности наличествуют – или не наличествуют (из-за чего реконструкция сингулярного, основанная на логике идентичности, всегда несет в себе что-то от метода проб и ошибок: набор признаков, по которым устанавливается тождество, или работает, или не работает). А индивидуализации – это всегда приближения. Они стремятся к максимальной глубине резкости. Они обращаются именно и прямо к неожиданным моментам в предметном поле и в высшей степени чувствительны к контексту. У них, правда, нет конечной точки: всегда можно еще увеличить их разрешающую способность.

Разумеется, ограничиться портретами городов, их импрессионистическими образами, – невозможно. Наукой урбанистика становится тогда, когда она города сравнивает.

Как изучать “вот этот” город? Ответ должен быть таким: изучать его надо индивидуализируя , но вместе с тем и дифференцируя – т. е. как город среди городов. Интенсивное погружение в детали одного отдельно взятого объекта может, конечно, до некоторой степени представлять собой научный метод. Об этом свидетельствует пример исторической науки, да и этнология тоже порой вела себя как “дисциплина одного объекта”. Однако имплицитно историк использует в качестве контрастного фона свою эпоху, а этнолог – свою культуру. Для социальных наук, которые утверждают, что они являются науками о реальности, такие имплицитные контрасты недостаточны. Потому что возможно большее. Основанием для урбанистики, которая интересуется собственной логикой городов и городскими реальностями, должна служить методология сравнения.

Однако тут необходима осторожность. Сравнение не может, опять-таки, заключаться в том, чтобы мерить изучаемые объекты линейкой: нельзя существенной информацией о них считать математическую разницу между измеренными параметрами, равно как и визуальное сопоставление приведенных к стандартному виду результатов (в виде матрицы или карты). На фоне изложенных выше соображений не покажется удивительным, что, когда мы занимаемся изучением собственной логики городов, “сравнение” может быть только открытым. Оно может означать только исследовательское сравнение, при котором аспекты, центральные феномены и то, как они выстраиваются и складываются в конкретных ситуациях на местах, представляют интерес именно своей непохожестью друг на друга (а их несходство может в некоторых обстоятельствах быть радикальным).

Сравнения, призванные показать различия – причем различия “качественные”, – дело хитрое. Они ведь могут дать очень много. Само сравнение систематически порождает несравнимое. Тем самым оно как бы пилит тот методологический сук, на котором сидит: если достаточно внимательно феноменологически посмотреть, то между тем, что называется “досуговым поведением” или “домашним насилием” в Берлине и тем, что назвали бы “досуговым поведением” или “домашним насилием” в Цюрихе или в Алжире, мало общего. Дифференцирующее сравнение довольно быстро приводит к вопросу о том, можно ли для того и для другого вообще использовать одни и те же понятия. Слова – это тоже линейки. Если относиться к этому серьезно, то в конце концов у нас не останется такого языка, на котором мы всё еще будем вправе осуществлять сравнение.