Array Сборник статей - Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике (сборник)

Абстрактный принцип такой урбанистики, которая ожидает встречи с феноменами, подчиняющимися “собственной логике”, можно было бы сформулировать следующим образом: города – не смеси готовых социальных ингредиентов, они во многом сами порождают свои ингредиенты (и системы взаимовоздействия их компонентов), отличающиеся значительной мерой самостоятельности. Городские реальности – это миры. Их автономность настолько велика, что имеет смысл рядом с теми картами, на которых показаны особенности общих параметров, положить другие исследования, выполненные по иным методикам. Тоже эмпирические, но показывающие портрет. Такие, которые при феноменологическом описании локальных ситуаций и явлений уделяют их характерным чертам (и их контексту) как минимум столь же важное место, что и игре отдельных переменных.

Противоположностью “номотетическому” подходу является “идиографический”. Согласно Виндельбанду – создателю обоих терминов – целью идиографического метода является создание “образов” (Gestalten). Понятие образа столь же плохо подходит к эмпирическому изучению городов, как затертое прилагательное “феноменологический” в социологии плохо помогает дать позитивное определение используемой методологии. Сосредоточение внимания на характерных особенностях событий, т. е. на уникальном в хронологическом отношении, с одной стороны, может помочь исторической науке в уточнении ее предметной области. С другой стороны, для урбанистики этот методологический образец лишь в ограниченной мере может служить примером. Города – не просто скопления событий и не состоят целиком из историй. Сводить их к чисто нарративному феномену – значило бы пренебречь тем гигантским весом, который имеют пространство/соприсутствие, контингентность и материальность.

В ходе дискуссии было выдвинуто интересное предложение: говорить в этом контексте о “габитусе” города [64]. Понятие “габитус” очень хорошо отражает возможность прочтения городов действительно как целостностей. У городов есть как бы типичная манера держаться, лицо, осанка, репертуар жестов. Однако в понятии габитуса заключен и некий антропоморфизм, который так же проблематичен, как был бы в данном случае проблематичен и рационализм. Кто сказал, что города – если рассматривать их как жизненно реализуемые практики – функционируют подобно существам, которые каким-то образом себя “ведут”? Всё же вряд ли это так. Мера сложности и гетерогенности городов настолько велика, что не вписывается в антропоморфную модель.

Трудно свести города и к чему-то вроде археологических существ: классифицировать их как всего лишь седиментацию человеческих действий или человеческих решений – значило бы упускать из внимания специфику такого объекта, каким является город. Специфика города – это вызов и для историков, и для эволюционистов: собственные логики городов, вне всякого сомнения, складываются исторически, у них есть мощная историческая подоснова. Однако их невозможно “объяснить” одной только историей городов, как нельзя в них видеть и лишь результаты так называемого “предшествующего пути развития” (т. е. набора решений и выборов, сделанных ранее). Ни аналогия с биографией, ни каузальная метафора пути не описывают на самом деле все разветвления, переплетения и многообразные рефлекторные точки феномена “город”.

В общем, с аналогиями не складывается. А между тем, вопрос о сингулярных объектах тоже поддается научному выяснению. Только для этого урбанистике придется признать одну базовую посылку. Хотя не существует эмпирического (в узком смысле этого слова) определения города, но – существуют города. Города – это целостности, и их можно воспринимать и анализировать как единства – смысловые единства, поведенчески-практические единства, действующие единства. Города как бы хранят в себе социальные факты – но не только. Они их изменяют. Они предоставляют пространство для процессов развития, следующих собственным логикам, и для характерной социальной среды.

Сразу возникают два вопроса. Один нацелен на сам предмет: как конституируется город, из чего возникают и, если угодно, из чего состоят его типичные свойства? Иными словами, на какую субстанциальную основу опирается тезис о “собственной логике”?

Простые причинно-следственные отношения, аккумулированные намерения, природа потребностей и тому подобное, наверное, тоже играют свою роль в конституировании города. Но они не специфичны для города и потому на интересующем нас уровне из рассмотрения исключаются: в городах ход событий следует законам природы, там заявляются намерения и цели, там наблюдаются определенные человеческие потребности. Но всё это еще не делает город городом. По всей видимости, конституирование и единство такой формы, как город, можно представить себе только неким иным образом.