Array Сборник статей - Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике (сборник)

А как могло бы выглядеть адекватное теоретическое осмысление африканских городов и связанных с ними процессов? Один из возможных вариантов мы находим в работах Дженнифер Робинсон (ср. Robinson 2002; 2005; 2008). В своих размышлениях она отталкивалась от одного меткого наблюдения относительно описанной выше ситуации в науке: тот факт, что во многих урбанизационных теориях не представлены южные города, проистекает, по мнению исследовательницы, из характерного для мировой урбанистики дуализма “теория vs. развитие”, который препятствует адекватному теоретическому описанию значительной части урбанизационных процессов Юга в силу того, что они рассматриваются западными исследователями преимущественно под углом зрения теории развития, тогда как западные города и протекающие в них процессы становятся привилегированной основой для “теории города”, которая признана универсальной, не зависящей от региона (ср. Robinson 2002: 532). Из-за этого города “третьего мира” всегда выглядят “иными”; их альтернативные пути урбанизации и прочие неудобные для анализа особенности не вписываются в расхожие теоретические конструкции, а потому объявляются структурно иррелевантными для всоехватной теории города и сбрасываются со счетов. Робинсон признаёт, что после того, как два десятилетия подряд в науке обсуждались прежде всего “глобальные города” Севера, на южные города больше внимания стали обращать в критической урбанистике – но и там они в конечном счете рассматриваются почти исключительно с позиций теории развития, свидетельством чему служат многочисленные работы на такие темы, как “участие жителей в управлении городом, жилье, землевладение и землепользование, предоставление услуг, административные потенциалы, инфраструктура, неформальный сектор и т. п.” (ibid.: 540). Всё это, несомненно, темы важные, значимые для выживания городов, но всё же “такое восприятие города – лишь с точки зрения развития – не помогает расширить определение «городского» (city-ness): подобная перспектива, скорее, служит основанием для того, чтобы обозначить, чем города не являются” (ibid.). Таким образом, развитие южных городов – это то, что мировой урбанистике не удается адекватно интегрировать в свои теоретические построения, чтобы они креативно стимулировали такую рефлексию по поводу сложности и разнообразия городских пространств, которая была бы свободна и от устаревших категорий, и от иерархизаций. Благодаря этому подобные теоретические конструкции могли бы фиксировать и описывать города, “глобальные города” и “большие города третьего мира” как нечто не столько “отличающееся”, сколько “обычное”. Концепция Робинсон, которую она разрабатывает на основе работы Амина и Грэма (Amin/Graham 1997), гласит, что города Юга – это города обычные , а стало быть и развитие их не следует считать скандальным отклонением от нормы. На взгляд Дженнифер Робинсон, эта концепция позволила бы синергетически соединять теоретические подходы урбанистов с эмпирически насыщенными исследованиями в области развития городов: “Обычные города (а это значит – все города) рассматриваются как многообразные, креативные, современные и самобытные, способные (в рамках серьезных ограничений, накладываемых конкуренцией и неравным распределением власти) представлять себе как собственное будущее, так и самобытные формы «городского» (city-ness)” (ibid. 546).

На самом деле существует уже целый ряд исследований, авторы которых если и не отводят эксплицитно центральное место робинсоновскому “обычному” городу, то все же стараются выработать такое понятие “городского” применительно к Африке, которое подразумевало бы фокусировку исследовательского интереса на повседневной жизни африканских городов и попытку очертить контуры теоретических репрезентаций городских пространств этого континента не прибегая к “дефицитарной модели”. Знание и мышление исследователей об африканских процессах урбанизации в последние годы необычайно расширились, особенно под влиянием постколониального дискурса (Jacobs 1996; Simon 1992; 1999; King 1976; 2005). Постколониальные дискуссии сделали “конец универсальных нарративов” (Feiermann 2002: 50) бесповоротно свершившимся фактом. Констатация этого обстоятельства привела в конечном счете и в африканской урбанистике к осознанию того, что следует отказаться от иллюзии, будто “происхождение реалий сегодняшнего дня можно установить, основываясь на концептуальных конструкциях, унаследованных от «европейской модели»” (Sanders 1992: 210). Тем самым и в постколониальной урбанистике был провозглашен “поворот в сторону афроцентричного мышления в вопросах города” (ibid.: 205). В конце концов в специфическом вопросе об “адекватном” теоретическом описании африканских путей урбанизации проявляется обозначенная в рамках дискуссии о постколониализме проблематика адекватной репрезентации социальных процессов, протекающих в чуждых культурах. Однако в этом пункте (если не раньше) обозначилось разногласие между исследователями, которое вплоть до сегодняшнего дня делит их на два лагеря. Для одних это был переход к “афроцентризму” (Myers 1994: 197), в ходе которого целый ряд авторов, прежде всего африканских, заявили, что единственно адекватным эпистемологическим подходом, позволяющим “аутентично” описывать городские темы, является представление городов Африки с точки зрения самих африканцев (пример – Asante 1988; 1989). Другие авторы, такие как Майерс, признают, что “эмические дискурсы открывают прекрасные возможности, но они не должны становиться такими же деструктивными или исключительными, как те дискурсы, которым они стремятся прийти на смену” (Myers 1994: 198). Поэтому представители данного лагеря скорее склонны считать, “что по-прежнему существует множество способов, которыми «неместные» могли бы участвовать в создании эмансипаторного знания об африканских городах” (ibid.).