Катрин Дюмонтей-Кремер: Между «можно» и «нельзя»: Как установить границы для ребенка

Редактор Лейла Мамедова

Руководитель проекта М. Шалунова

Корректор Ю. Молокова

Компьютерная верстка К. Свищёв

Дизайн обложки А. Байдин / bangbangstudio.ru

© Jouvence, 2004

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2015

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

Я с нетерпением ждала появления своего первенца, но и помыслить не могла, что уже первые месяцы ее жизни (это была девочка) вызовут у меня столько волнений и противоречивых чувств. Я обожала свою малышку, однако порой на меня наваливалась такая непреодолимая усталость, что не было сил терпеть. Меня изводил ее плач, причину которого я частенько не могла понять. Что это – боль, голод, недосып? Авторы некоторых книг для молодых родителей утверждали, что разобраться не так уж трудно, однако я не обладала такой способностью. Я только нервничала и раздражалась.

Конечно, я ни на что на свете не променяла бы свое гордое звание молодой мамы, но мои близкие украдкой покачивали головами. В их глазах я частенько выглядела несостоятельной. Подрастая, моя дочка, как многие дети, поднимала бунт против распорядка, который мне титаническими усилиями удалось создать.

Мои родные и друзья считали, что я «распустила» собственного ребенка, потому что не желаю слишком утруждать себя. По их мнению, я не попадала в разряд настоящих матерей, которые чувствуют своего ребенка сердцем и лучше него самого знают, чего он хочет, что ему следует или, наоборот, не следует делать.

Я же, не будучи стопроцентно уверенной в своих педагогических талантах, часто мучилась сомнениями, теряясь в догадках, как мне лучше поступить в той или иной ситуации, экспериментировала и часто меняла свои убеждения, хватаясь то за один аргумент, то за другой.

Без сомнения, я относилась к дочери как к человеку, достойному уважения. То и дело я пыталась встать на ее место, чтобы лучше ее понять. Университетское образование и профессиональный опыт общения с детьми решительно настроили меня против какой бы то ни было степени насилия в воспитательном процессе. Но вот о чем я не подозревала до рождения ребенка, так это о том, что глубоко во мне прячется жестокость и тихо ждет, когда наступит мой черед стать родителем, чтобы всласть надо мной покуражиться!

Рождение дочки разбудило настоящий вулкан. Теперь по нескольку раз на дню я вынуждена была бороться сама с собой, чтобы не давать волю гневу. Случалось, что я срывалась и физически наказывала дочку, иначе говоря, шлепала по попке, хотя и считала себя убежденной противницей таких методов воспитания. Я отчаянно пыталась найти пути заставить несносную девчонку, наконец, понять, что так, как она, вести себя недопустимо! В моем голосе звенел металл, я старалась вызвать в дочери чувство вины. Любопытно, что я никогда не наказывала ее, думаю, потому что никогда не наказывали меня, и я не вижу никакой пользы от наказания.

Чем больше я размышляла о наказаниях, анализировала наши с дочкой «разборки», тем глубже понимала: пресловутый «вопрос границ» является главным в отношениях родителей и детей.

Я нашла ответы на свои вопросы в работах Алис Миллер [1]. Более того, я почувствовала, что мыслю в правильном ключе. Сами того не осознавая, мы можем превратить жизнь наших малышей в ад. Больше не бить – это решение, которое мы принимаем, с трудом обуздывая гнев и жажду насилия, которые мы, в свою очередь, таим в себе с собственного детства. Из поколения в поколение люди борются с чудовищем, которое, увы, «передается по наследству». Нет ничего хуже внутренней борьбы и глубокого отчаяния, порожденных неоднозначной природой родительства. Мы хотим для наших детей только лучшего – ведь ни один родитель сознательно не желал бы причинить зла своему чаду – и тем не менее срываемся.