Мик Уолл - Последние гиганты. Полная история Guns N’ Roses

Как только Уильям это понял, его жизнь начала меняться. Странный застенчивый парень, который в средней школе Саннисайд ходил, сутулясь и не поднимая глаз, в белой накрахмаленной рубашке и черных брюках со стрелками, в старших классах школы Джефферсон превратился в бунтаря, полупреступника, вспыльчивого драчуна с безумным взглядом, который настораживал даже самых крутых парней. Но интерес к музыке у парня не пропал. Как-то он сыграл на пианино «D’Yer Maker» Led Zeppelin, за что Стивен ударил его так, что свалил с табурета. Билл раздобыл сборник нот к песням Элтона Джона и дивился тому, как сложно устроены мелодии («он играет десятью пальцами самые странные аккорды в мире»). В магазине по пути на урок фортепиано подросток рассматривал рок-журналы типа «Creem», заодно обнаружив и другие – вроде «Oui» – с изображениями красивых женщин, как раз в ту пору, когда мысли об одноклассницах начали его возбуждать. А потом он познакомился с Джеффом Избеллом. Если Билл только начал узнавать, что значит быть крутым, и искал способ когда-нибудь самому стать таким, то Джефф, похоже, крутым родился. Он был на три месяца младше Билла, у него был большой нос и скуластое лицо, как у Ронни Вуда или Джонни Сандерса, и он был худой, как настоящая рок-звезда, особенно как его собственный кумир Джо Перри, гитарист Aerosmith. Джеффу нравилась меланхоличная музыка Rolling Stones и Aerosmith, их непринужденный и небрежный стиль, как у наемных убийц, которые только что избежали виселицы. Именно этот стиль станет его собственным, когда он возьмется за гитару.

Когда они только познакомились с Биллом, то обнаружили, что у них много общих интересов в музыке: например, ELO, Дэвид Боуи и другие британские группы, чью музыку нечасто крутят по радио в Штатах, – Nazareth и Thin Lizzy. И еще АС/DC. А, нет, они же из Австралии? Круто… Джефф родился во Флориде, но перед тем, как он пошел в школу, его отец, в чьих жилах текла кровь коренных американцев, решил переехать с семьей в пригород Лафайета, а в семидесятых это означало, что на 15 километров вокруг не было ни одного соседа, и всюду только проселочные дороги, – словом, как позже выразился Иззи, они жили «у черта на куличках». Вскоре мать с отцом разошлись, и Джефф с матерью и братом Джо переехали в город, где была хоть какая-то социальная жизнь. Бабушка поощряла музыкальные устремления внука и на тринадцатый день рождения подарила ему барабанную установку. Джефф был барабанщиком от Бога, и у него были музыкальные корни. У его лучшего друга был старший брат, который тусовался с шайкой хулиганов. Они устраивали вечеринки на старой ферме, и, когда напивались, то просили тощего носатого парнишку сыграть им на барабанах. «Для меня это был настоящий адреналин, – вспоминал Иззи. – Вся остальная моя жизнь была абсолютно скучна».

Подросток боролся со скукой, убегая в мир музыки и разучивая финты на скейтборде. А еще начал отращивать волосы. Джефф чувствовал, что ему уготованы судьба музыканта и жизнь далеко-далеко от Лафайета. Как-то в девятом классе он шел по школьному коридору, когда «услышал, как книги падают на пол, затем крики, а потом этот парень пронесся мимо. И за ним гналась толпа сраных учителей…».

В следующий раз он увидел Билла Бэйли, когда они оказались за одной партой на уроках вождения, и между ними завязалась дружба. Джефф играл то в одной, то в другой школьной группе, у которых даже не было названия, и ему показалось, что из его нового безбашенного друга выйдет неплохой фронтмен. «Я подумал, что, раз этот парень абсолютно чокнутый, то из него получится офигенный вокалист, – признался он много лет спустя. – Нам пришлось его немного поуламывать, [и] сначала дела шли не очень хорошо. Иногда он просто приходил и стоял как вкопанный, как будто ему стыдно. Или начинал петь, а потом уходил. Просто уходил, а потом я не видел его, например, три дня! Некоторые вещи не меняются, да?»

Джефф все понимал. Он, возможно, не был таким же одаренным, как Билл, зато очень хорошо разбирался в людях и с раннего возраста мог поставить себя на место другого человека. Когда мы беседовали с ним спустя десять лет после ухода из Guns N’ Roses, его школьные воспоминания помогли мне лучше понять личность взрослого Акселя: «У него были длинные рыжие волосы, он был маленьким, и в нем было полно дерьма. Я думаю, что в школе он даже ни разу не трахался. Мне не нравится поднимать эту тему, потому что становится противно. Но в школе у Акселя не было телки. А теперь этот парень – чертова рок-звезда, девочки выстраиваются перед ним в очередь, у него есть деньги, и люди любят его… и к нему пришла власть. Но раньше он был просто не от мира сего! Чокнутый! Сумасшедший!»