Джейми Кэт Каллан - О-ля-ля! Французские секреты великолепной внешности

И тут я просыпаюсь.

Никогда, ни в коем случае не надевайте туфли со скользкой подошвой и крохотными каблучками, отправляясь в пещеры. Однако такие туфли можно надеть для прогулки по мощенным булыжником старинным улицам. Да, не исключено, что вы поскользнетесь, упадете и сломаете щиколотку. Но знайте, что даже если вы предпримете все мыслимые предосторожности, чтобы избежать чего-то неожиданного, это неожиданное все равно может произойти. Такова природа жизни. И француженки это отлично понимают.

Какова бы ни была наша эмоциональная страховка, всегда происходят события, которые застают нас врасплох. Секрет ooh la la не в том, чтобы избегать неожиданностей. Надо видеть в неожиданных ситуациях новые возможности. Учитесь готовить из лимонов лимонад. И не только это! Когда в вашей жизни есть место для непредсказуемого, вы можете воспринять эти события как приглашение к увлекательнейшему путешествию. Скажите bonjour причудам жизни. Это и есть ooh la la.

– Bonjour, Madame!

Я открываю глаза и понимаю, что нахожусь в больнице. В этот момент я даже не осознаю до конца, где я, что случилось, сплю я или бодрствую. Я закрываю глаза и снова пытаюсь провалиться в сон. Но тут очаровательная молодая медсестра распахивает шторы в палате, другая вкатывает тележку с завтраком – свежий багет и дымящаяся чашка кофе, и мне начинает казаться, что вся палата заполонена очаровательными французскими медсестрами в белоснежных костюмах. Они только и мечтают о том, чтобы мне помочь. Но это уже не сон. Именно так понимают лечение покоем во французских больницах!

Да, я во французской больнице, и действительно, bonjour!

Проходит пара дней. Муж звонит мне в больницу каждый день по стационарному телефону и собирается приехать за мной через неделю. Он спрашивал, не буду ли я возражать, если он сначала навестит свою дочь, которая живет в Сиднее. Я не возражала. У меня не было никаких дел и планов.

Все эти дни я о многом размышляю, наблюдая за великолепными облаками, проплывающими над окраинами Тулузы. Я уже начинаю воспринимать больницу как свой новый дом. Моя прежняя жизнь медленно, но верно блекнет, а я устремляюсь навстречу другой жизни, ограниченной стенами этой больничной палаты.

Я подружилась со всеми медсестрами и, чтобы не было скучно, придумала особый распорядок, который записываю в свой маленький блокнот. Я фотографирую свою ногу, закрепленную над постелью на специальном устройстве и затянутую в белый сетчатый чулок со швом внизу. Честно говоря, выглядит это весьма шикарно. А эта французская больничная еда! Восхитительно! На завтрак мне подают маленький багет, масло, джем и чашку кофе с молоком. Главная трапеза дня – обед. В обед я получаю основное блюдо, сырную тарелку, салат и десерт. А однажды мне даже подали паштет! Просто удивительно! И невероятно вкусно! Ужин обычно бывает более легким. На ужин всегда подают овощной суп или бульон. Я прочно села на французскую диету. В перерывах между трапезами никаких закусок – только ромашковый чай в десять часов, и все. Никакого вина. Хотя, когда ко мне из Овиллара приехали Джон и Шерил, Джон спросил, не хочу ли я перекусить. Я отказалась. Мне совершенно ничего не хотелось. Ведь я принимала массу обезболивающих, а в первые дни мне даже кололи морфин.

В больнице никто не говорит по-английски, и мне приходится оттачивать свой французский, который становится заметно лучше, особенно в освоении медицинских терминов. Теперь я отлично знаю, как по-французски сказать «операция», «кость», «температура», «гипс», «повязка», «кровяное давление» и самое главное слово – «боль». Я запомнила, что, для того чтобы поднять кровать, нужно сказать ascendeur, а чтобы опустить – descendre, укол называется pique (я каждый вечер подвергаюсь этой процедуре), а нормальная температура – 37 градусов.

Мои любимые сестры – Фанни и Анна-Лора. Они очень добры и милы со мной. Анна-Лора рассказывает о своем муже, который работает в Airbus, и о том, что у нее есть годовалая дочка Лили. Анна хочет подучить английский, поэтому мы переходим с языка на язык: то говорим по-французски, то по-английски.

Однажды Анна-Лора вошла в мою палату с маленькой циркулярной пилой. Она уложила мою ногу на хирургическую подушку, достала какие-то инструменты и сказала:

– Держитесь, je vais ouvrir la fenêtre [54].

Я не понимаю, что она имеет в виду. Какое окно?

– Окно в вашем гипсе! Я должна сделать небольшое отверстие, чтобы мы могли осмотреть швы.