Симон Фуко - Французский перец

Пуавр поднимается и целует меня в губы, даря солоноватый свежий морской вкус.

– Ты великолепна, – смотрит в мои глаза затуманенными серыми жемчужинами. Целует. Вталкивая язык до самой глотки. Отрывается. Смотрит.

– Пойдём, – тянет меня в спальню. Переступаю через кружевные трусики, болтающиеся у меня на щиколотках, и покорно иду следом.

Заводит в спальню. Раздевает, аккуратно снимая юбку, а потом и блузку. Садится на кровать. Стою перед ним почти голая. В белом бра, из которого торчат мои груди с напряжёнными ярко-розовыми сосками, и туфлях. Оглаживает мои бёдра и смотрит снизу вверх. Кожей чувствую его дыхание. Смотрю на него. Напряжение искрит, плавится, обжигает. Губами касается моего живота и продолжает смотреть. Прикрываю глаза. Его губы изучают изгибы моего тела, давая почувствовать сто тысяч нежных поцелуев сразу.

– Иди ко мне, – укладывается на спину, не отпуская моей руки. Падаю на четвереньки, нависая над ним. Тянется к моему рту. Мне нужно ему сказать. Нужно предупредить. Чтобы не было больно. Чтобы для него это не было неожиданностью.

– Жильбер, – шепчу я. – Мне нужно тебе кое-что сказать.

Выражение его лица меняется. Он пристально глядит мне в глаза. Разглядываю каждую черточку его лица. Его великолепного лица. Тяжелый подбородок. Прямой нос с заострённым кончиком. Жёсткая линия бровей. Две небольшие залысины надо лбом. Чётко очерченный крупный рот.

– Что, Карин? Я слушаю тебя.

Мне хочется доверять Жильберу. Мне хочется рассказать ему всё, а потом отдаться без остатка, до последней капли, до последнего вздоха.

– Жильбер, я… я…

– Не надо, Карин… никаких нежностей… это просто секс…

– Нет… – мотаю головой. – Я должна тебе это сказать… чтобы ты знал… перед тем как…

Смотрит на меня непонимающим взглядом. Попеременно фокусируясь то на одном, то на другом зрачке.

– Я никогда… У меня ещё никогда… Я…

– Что? – резко поднимается, опираясь на локти. Брови сдвинуты к переносице.

Чувствую себя полной дурой. Я опять чувствую себя дурой. Даже в такой момент с ним я чувствую себя дурой.

– Я, – мне неловко. – Ты должен знать… Я…

– Ты что, девственница? – обрывает меня на полуслове.

– Да, – стыдливо опускаю глаза. Почему-то мне очень стыдно за то, что у меня нет опыта.

– Карин, – разочаровано мотает головой. –Чёрт! Карин…

Трёт лоб рукой.

– Почему Вы мне не сказали этого раньше? – Пуавр сконфужен. Садится на край кровати, расчесывая растопыренной пятернёй волосы. – Если бы Вы сказали, то ничего бы не было. Почему Вы промолчали?

С упрёком смотрит на меня. Встает, застёгивая пряжку ремня. Подходит к окну. Стоит ко мне спиной, засунув руки в карманы.

– Карин, Вам лучше уйти, – голос холодный, отстранённый, с нотками официоза. – Я вызову Вам такси.

Этот надменный тон. Я не узнаю Жильбера. Передо мной снова заносчивый высокомерный мсье Пуавр, с которым я впервые встретилась в Москве. От его ледяного голоса мне не по себе. Я почти полностью раздета. Сижу на кровати, силясь понять, что же произошло. Почему Жильбер так переменился, узнав, что я девственница? Мне становится обидно. Испытываю жалость к себе. На глаза наворачиваются слёзы. Тяну на себя покрывало, пытаясь скрыть свою наготу.

– Почему? – едва слышно шепчу я. Подбородок дрожит. В горле ком. Первые капли срываются с ресниц. Мне ужасно стыдно. Стыдно за свои слёзы, стыдно за то, что я беззащитна и уязвима перед человеком, которого совсем не знаю. Чувствую себя растоптанной и униженной. Я ещё никогда не чувствовала себя такой униженной.

– Я думал, Вы искушённая женщина. А Вы… – Пуавр разочарованно усмехается. Его усмешка шипом впивается в моё сердце. – Всего лишь навсего… Господи, надо же так ошибиться…

На секунду замолкает.

– Уходите, Карин. Дождётесь машины на ресепшн. Мне надо побыть одному.

– Я не уйду, – меня охватывает отчаяние. Слёзы скользят по моим щекам. Мне становится наплевать, увидит ли их Пуавр. Мне больно, что мной вот так пренебрегли. Поиграли и пренебрегли. – Пока Вы не объяснитесь.

Смотрю ему в спину взглядом полным ненависти. Чем я не угодила? Тем, что у меня нет опыта? Что в этом такого? Почему он так со мной поступает?

Жильбер поворачивается ко мне. Морщится при виде моих слёз.

– Мой бог, только этого не хватало! – недовольно фыркает, отводя глаза от моего заплаканного лица. Его раздражают мои слёзы. – Не заставляйте меня грубить Вам! Просто оденьтесь и уходите! Будем считать, что ничего не было!