Андрей Мансуров - Шестая Эра. Поверхность

Роджер не стал показывать, что разочарован или обижен:

– Понятно. И… Сколько их, несчастных секс-игрушек, было до меня?

– Никого! Нисколько их не было! – женщина действительно рассердилась, закусив губу. С гневным взором она напомнила какую-нибудь древнюю фурию. Но молнии её взор метал недолго: похоже, спохватилась, что по должности не положено проявлять столь открыто эмоции, и даже улыбнулась почти нормально, а не наиграно, как вначале, – Ты у меня – первый!

– А… Что же надоумило тебя, уважаемая спасительница, оставить меня… Для себя?

– Если честно, ты… Хм-м… Ну, понравился мне. Ты – рационалист. Как и я сама. Но ты можешь быть и поразительно смел и азартен! Как я сама могу только… Мечтать.

Да и лицо твоё… Вполне приятно. А кроме того, я, как пятое лицо на Станции, тоже имею кое-какие привилегии. И своё представление о субординации: чего можно, а чего нельзя высшему Персоналу Станции.

Почему эта с-сучка, Координаторша, может заводить любовников, а я – нет?!

– Ага. То есть то, что я пока остался жив – свидетельство и твоего благорасположения, и твоего… Статуса?

– Ну… В какой-то степени – да. И того, и того. – она отвела взгляд. Роджер легко догадался, почему женщина так смущается и сердится, несмотря на этот самый «Статус». Всё-таки женщина – всегда женщина. Какой бы властью её не обличили, и как бы тщательно она не пыталась контролировать свои эмоции. Им-то как раз – не прикажешь!.. Даже если их почти незаметно нетренированному наблюдателю, вроде подчинённых, Роджер-то – тренированный! Он научился читать микромимику тела и лица ещё тогда – в той жизни. Оказалось очень полезно. И для работы, и в «быту».

Ну а главное – вряд ли то, что ему сейчас втюхивают про «спасение» – правда. Скорее, заготовленная и отрепетированная Легенда. И именно от осознания того, что она ему её «втюхивает», женщине и некомфортно.

Но чего же от него хотят кроме?.. Или – больше ничего, но – чтобы много !..

Роджер долго и пристально глядел в красивые, большие, и сейчас чуть покрасневшие глаза. Вздохнул. Сказал:

– Ладно. Настаивать не буду. Не хочешь – не говори.

– Чёрт! Ты… Ещё и умён и хитёр. Когда догадался?

– Когда ты открыла дверь в спальню. Несмотря на всю твою «сдержанную деловитость», еле слышный вздох облегчения у тебя вырвался.

Женщина невольно покачала головой и дёрнула плечиком:

– Зар-раза ты, Роджер. Циничен. И наблюдателен.

– Что есть, то есть. Без этого не выжил бы.

Он ласкал её неторопливо, с чувством, с толком, с расстановкой.

Знал, что не должен пока ни пугать излишним напором, ни изображать «мечтательного и романтичного воздыхателя». А вот именно – умудрённого и опытного любовника. Профессионала.

Когда они вылезли из ванны, где он долго и тщательно намыливал а затем и смывал пену с её поджарого и стройного тела, заодно оглаживая и массируя то, что полагалось оглаживать и массировать, она уже только молча моргала, учащённо дыша: явно не могла дождаться!..

Роджер постарался даму не разочаровать: всё для этого у него имелось. В «рабочем» состоянии.

Разумеется, делать это с ней было и приятней, и спокойней, чем с подсадной уткой.

Ну, он и расстарался. Как говорится, раз уж ему всё равно умирать, (А он, собственно, в этом и не сомневался – ведь не мог же он в самом деле рассчитывать всегда побеждать всё более и более сильных противников!) грех не воспользоваться.

Тем более, что он и сам получал вполне адекватное удовольствие. Поэтому к жарким поцелуям и ритмичным движениям он вскоре подбавил и нешуточного напора, стиснув ладонями так, что она чуть вскрикнула, упругие груди, навалился уже всем весом, и даже зарычал: ему всё это тоже нравилось!

Диана задышала, часто-часто, прерывисто. Затем забилась, закричала: тоненько, жалобно – и её тело изогнулось дугой! Роджер поспешил подсунуть под талию руку, а затем – и подушку. Но не остановился. Только чуть сменил направление движений.

Не прошло и минуты, как женщина снова завопила: уже в полный голос, мышцы напряглись, и судороги мощного оргазма чуть не сбросили Роджера с её тела.

Надо же. Она не играет – так симулировать нельзя.

Роджер, конечно, испытал вполне простительное чувство удовлетворения – нет, он не сомневался, конечно, что как самец он вполне состоятелен и «породист» – восемь дюймов всё-таки! – но никакое очередное подтверждение не бывает в таком деле лишним.

Он решил себя пока до логического финала не доводить – её оргазм сейчас важнее его. А сейчас его лишние движения могут только испортить «девушке» праздник. Особенно не хотелось бы этого, если он у неё действительно – первый.