Алекс Д - Офсайд 3

В том, что Орсини был темной лошадкой, я не сомневалась. Мы оба были сломлены этой жизнью, точнее людьми, которые умели ломать и делали это методично, хладнокровно и безжалостно. И мы искали забвение в работе, но я еще не достигла такого уровня в отрицании внешнего мира, как Дино.

Не думаю, что у него есть семья, друзья или девушка. Он не ходит на свидания, не сидит в сетях. За недели, что мы провели вместе, я бы заметила. Единственным человеком, с которым он общался, был Генри Лайтвуд. Сухие официальные звонки, деловая переписка. Это все, что их связывало. Мне так казалось. Уже после, позже, наблюдая за обоими в отдельности и вместе, я стала собирать пасьянс. И то, что я узнала…

Но все по порядку. Орсини вводил меня в курс моих новых обязанностей. Мы изучали документы, договора, схемы, по которым ведется сотрудничество с другими компаниями, неофициально-дочерними. Кстати, как и Лайтвуд, Орсини, по сути, был призраком. Как и Лайтвуд, он не был документально сотрудником компании. Закулисные короли, мать их за ногу. Он не спускался на нижние этажи. Я была тем единственным коллегой, который его видел. Первые три недели Дино пытался впихнуть в мою голову всю информацию, которая касалась функционирования конкретно «Боско энд Варт».

В начале четвертой по электронной почте мне пришло приглашение на закрытое мероприятие, которое должно состояться в Цюрихе, в клубе «Диагональ», в пятницу. Начало в 18.00. Бронирование отеля Baur-au-Lac и авиабилетов в обе стороны за счет компании. Остальные инструкции я должна была получить у Дино.

Но к моему огромнейшему удивлению, именно в этот день Дино опоздал впервые. Пока я ждала своего куратора, то загуглила и отель, и клуб, выяснив, что отель является люксовым, а клуб и вовсе закрытым для простых смертных, с ценами, которые впечатлили бы даже Трампа, но уже после того, как он стал президентом, потратив огромную часть своих миллиардов на предвыборную гонку.

Многое в предстоящем мероприятии меня смущало. Во-первых, Лайтвуд сказал, что праздновать будут день рождения «Боско», а приглашение получила только я и держатели пакетов акций. Майкл приглашение не получил, как и другие руководители его уровня.

Про Майкла вообще отдельный разговор. Он почему-то вбил себе в голову, что с моим куратором у меня завязался роман, поэтому мы с ним так много проводим времени вместе. Видимо, после истории с Лайзой, ему везде мерещились тайные предательства. Но в нашем случае даже абсурдный роман с Дино не стал бы изменой по отношению к Куперу. Не понимаю его реакции. Он злится, что я совсем редко вижусь с ним? Так я бы рада, но времени нет.

Домашние тоже злятся. Андреа отбилась от рук, собралась отдыхать со своим парнем куда-то в южные страны. Родители в шоке, а она влюблена и счастлива. Я помню себя в ее возрасте. Завидую и молчу. Мы должны совершить, как можно больше ошибок, набить кучу шишек, чтобы научится приземляться, как кошка, на четыре лапы. Я не позволяла себе быть сумасбродной. Я заводила романы, чтобы… Черт, да просто для здоровья. Секс и все. Никаких заморочек, за исключением романа с женатым. Мое сердце не дрогнуло ни при полном разрыве отношений. И это плохо. Если бы я знала, каково это, то была бы осторожнее, умнее, сильнее. К Джейсону Доминнику подготовится невозможно. Он – цунами, накрыл, поглотил, перемолол, выбросил на берег пустую ракушку, но я могла бы попытаться… Я желаю Андреа, чтобы ее первая любовь не стала несчастной, как у многих. Из нас двоих пусть она будет счастливой, живой, светящейся. Мама уговаривала меня повлиять, вмешаться, но я понимала, что сейчас мою сестренку никто не остановит. Я слишком хорошо знаю, что такое любовь.

Просто мне досталась ее другая половина. Злая, жестокая, безжалостная и бессмысленная.

Пусть ей достанется светлая, взаимная, вечная.

Дино вызвал меня в кабинет Призрака сразу после обеда, я работала у себя и не сразу смогла ответить на вызов по внутренней линии, беседуя с коллегой по деловым вопросам.

И Орсини впервые мне нахамил. Даже не нахамил. Повысил тон. Рявкнул.

Я была поражена, даже улыбнулась про себя.

Но когда через двадцать минут, я поднялась к нему, то стало не до веселья. Орсини был в гневе. И таким я никогда его не видела. Он смотрел на меня с таким презрительно-снисходительным взглядом, что мне сразу захотелось ощетиниться, фыркнуть, развернуться и уйти. Сам-то ты кто, сученыш? Откуда вылез? На мажора и представителя золотой молодежи не похож. Скорее, обнищавший аристократ. А гонору-то сколько!