Эмбер Даст - Дневник Софи

Глава 7

Разбитые в пух и прах. Униженные. Оскорбленные. Поникшие. И еще тысячу других описаний, передающих атмосферу полного краха, можно было бы применить к нам с Лили после разговора с итак кипящей, словно котел с отравляющим зельем, преподавательницей. Не успев вылить всю ярость на Ханну, миссис Соул с огромным удовольствием набросилась на нас.

В абсолютном молчании мы обе выходим на улицу, поверженные в самый сильнейший шок, мы даже не в силах какое-то время посмотреть друг на друга.

Однако Лили начинает первой:

– Нет, ну ты это видела? – бубнит она, – Как такое вообще возможно? Я более чем уверена, что завтра Ханна Джордан уже не появится в этом университете.

– Не думаю, – задумчиво отвечаю я.

– Что? Почему? Ты же сама все видела и слышала, – Лили устремляет на меня ошарашенный взгляд своих ясных зеленых глаз.

– То-то и оно, – сдержанно говорю я, поднимая взор к небу, словно ища в нем сил, – Я все слышала и видела. Злобная старуха оскорбляла ее и ее брата. У Ханны несомненно козырь в руках.

– Думаешь, против Соул вообще существует какой-то козырь? – в конце предложения Лили взвизгивает от удивления, и я обращаю на нее туманный взгляд.

– Ох, даже не знаю, кто раздражает меня больше, – скулю я и плюхаюсь на скамейку.

– Зачем пытаться это понять? – Лили устраивается рядом со мной, – Я вот приняла решение, что отныне ненавижу их обеих.

– Ты же вроде как говорила, что она талантливая красотка и все в этом духе, – я недоверчиво смотрю на подругу.

– Говорила, – Лили утвердительно кивает головой, – И до сих пор так считаю. Но это не оправдывает ее хамского поведения. Соул, конечно, стерва та еще. Но она ведь профессор, а значит, заслуживает хоть каплю уважения, а не хамские выкрики со стороны какой-то соплячки.

Я замолкаю, мысленно соглашаясь с Лили. Она права. Абсолютно права. Девчонка явно не обучена манерам. Она сводная сестра Хайнца. Да, сводная, но они все же одна семья. Почему Хайнц всегда такой положительный, тактичный и веселый, а его сестра – ходячая угроза?

Я в задумчивости перевожу взгляд в сторону, и буквально в этот же момент по моим глазам ударяет болезненно-яркий сиреневый оттенок. Я в тот же момент распознаю уже знакомый образ, так едко впечатавшийся в мое сознание.

Ханна, выпуская клубы дыма, стоит в окружении других девчонок из нашего класса по вокалу, которые в свою очередь смотрят на нее как преданные овечки на своего пастуха. Они наперебой закидывают ее восхищенными изречениями, а она лишь с холодной ухмылкой равнодушно затягивается сигаретой. Нахалка ведет себя так, словно восхищение и слепое обожание это что-то постоянно сопутствующее ей.

Я машинально стискиваю зубы. На это больно смотреть. Больно от того, что я весь год считала, что это я вальяжно расположилась на этом пьедестале, а на самом деле на него в первый же день плюхнулась эта стерва.

Ханна медленно переводит острый взгляд своих черных, зловещих глаз на меня. Но я за секунду беру себя в руки и достойно встречаю ее ядовитый взгляд непоколебимым спокойствием, хотя чувствую, что откуда-то изнутри рождается предательская дрожь. Мне становится мерзко от своей трусости и слабости, но я не отвожу взгляда даже тогда, когда Ханна кидает презрительную усмешку мне в лицо.

– Софи? – тревожный голос подруги разрывает наше противостояние, – Софи, что такое? Что ты там увидела?

Лили, взмахнув копной рыжих волос, оборачивается и тут же, осознав ситуацию, замолкает в нерешительности.

– Идем, Софи, – жалобно произносит подруга, аккуратно коснувшись моего плеча, – Нам здесь делать больше нечего. Слышишь?

Ханна срывается с места и медленно, грациозно, завладевая всем пространством вокруг себя, направляется в мою сторону. Я стараюсь держаться из последних сил, пытаюсь мысленно доказать себе, что мое терпение не на грани прыжка в омут отчаяния. Это словно пытаться не уронить тяжелую вещь, когда твои ладошки уже промокли насквозь от волнения. Рано или поздно ты либо донесешь эту вещь до пункта назначения, либо с грохотом уронишь.

Ханна слишком быстро оказывается прямо перед нами. Я знаю, что Лили любит меня, что она всегда поддержит, но еще я совершенно точно знаю, что она безнадежная трусиха, которая даже сейчас в ужасе вжалась в спинку скамейки. Я же непонятно откуда взявшейся силой заставила себя встать и предстать перед лицом ходячей угрозы.

– Смотри, да, смотри на меня, – вдруг с улыбкой говорит она, – И созерцай в моем лице все то, чего тебе не дано. Талант, – она подносит руку прямо к моему лицу и начинает загибать пальцы, – Смелость. Неординарность. Сила.