Эмилия Витковская - Небесное служение. Пророк

– Нет. – Он встает и хватает меня за руку. – Ты не можешь. Если ты хоть попробуешь, и папа узнает…

– Мама. – Я уже знаю, что она заплатит за любые мои ошибки. В очередной раз. Любовь к ней живет в искореженной шкатулке моего сердца, и моя голова напоминает мне, что Ной прав. Если я снова наделаю глупостей, наша мать может заплатить еще более высокую цену, чем обугленная плоть.

– Давай. – Ной отпускает меня, возможно, уверенный, что я не двинусь с места. – Эта Дева того стоит?

Да. Это слово мелькает в моей голове, как молния, но я не смею произнести его вслух. Сказать «да» – это признать слабость.

– Она моя.

– Она принадлежит Пророку. – Его голос мягкок, но колючка все равно попадает в цель.

Он прав. Какую бы связь я ни чувствовал с Далилой, она в конечном итоге будет разорвана – либо моими действиями, либо действиями моего отца. Это знание ни черта не меняет.

– Давай. Давай выбираться отсюда. – Он слегка бьет меня по плечу и кивает подбородком в сторону дома.

Я неохотно поворачиваюсь и следую за ним, хотя оставляю слишком много осколков себя вместе с Далилой. Мы оба страдаем в нашей собственной темной бездне.

Далила.

Джорджия летит по воздуху, ее золотые кудри развеваются, как знамена солнца и счастья. Ее смех напоминает мне жаркие дни, проведенные вместе, когда мы играли на заднем дворе ее дома и гоняли по окрестностям на наших велосипедах.

Затем все меняется. Качели скрипят, когда она раскачивается, с каждым движением веревка закручивается, глубоко врезаясь в плоть дуба, оставляя место для жуков и гниения.

Взрослая Джорджия поворачивается ко мне, у нее на лбу вырезана пентаграмма, из глаз течет кровь.

Я не могу пошевелиться. Идет дождь. Вода стекает по моим волосам, цвет неба меняется от серого к черному. Это не лето.

Она прыгает с качелей и бежит вокруг дерева, ее розовое платье срывается, обнажая кожу, испещренную порезами и ожогами, эмблемами нескольких древних религий, сочащими кровь по ее загорелому телу.

– Давай поиграем в погоню!

– Не уходи! – Я изо всех сил пытаюсь следовать за ней, но мои ноги не слушаются. Слезы катятся по моим щекам, над головой грохочет гром.

– Возвращайся, пожалуйста.

– Я скучаю по тебе. – Ее голос дрожит, поблизости формируется торнадо, черная грязь закручивается в смертельную воронку. – Но я не хочу, чтобы ты была здесь со мной. Не позволяй им отправить тебя сюда. – Она выглядывает из-за дерева, ее кожа белая, глаза закатываются.

Я кричу, когда она наклоняется ближе. В ее волосах грязь, смерть течет из ее гниющих пор.

– Не позволяй им отправить тебя сюда. – Ее голос звучит все более размыто по мере приближения торнадо, воронка которого чернее неба.

На меня льется вода, и я просыпаюсь, пытаясь разглядеть намеки света в кромешной тьме, которая стала моей жизнью.

– Ты кричишь, как банши, Далила. – Голос Грейс вырывает меня из сна, затем она выливает еще одно ведро воды на мое дрожащее тело. – Это твои грехи. Они съедают тебя. – Она ходит вокруг меня, ее ногти скользят по моей ноге. – Тебе здесь не место. Вот почему ты пыталась уйти. Твои грехи побуждали тебя выйти в мир и быть тем, кем ты являешься на самом деле – шлюхой, упавшим мусором, ничем и никем. Но ты здесь. – Она подбирается ближе. – И я все еще забочусь о тебе.

Кап…

Я пытаюсь бороться с ее словами, с ее ядом, но она продолжает:

– Ты не более чем клочок мусора, который не желает ничего, кроме как раздвинуть ноги для любого человека или зверя, которые могут появиться. Ты бы продала свое отвратительное тело в мгновение ока. Вот для чего созданы такие животные, как ты. Размножение. У тебя нет другой цели. – Ее ногти впиваются мне в плечо. – Ты была ничем до того, как присоединилась к Монастырю. Но как только ты это сделала, ты стала больше, чем просто грязной грешницей, ты стала благословенной среди женщин, драгоценным камнем Пророка, избранной Всемогущим, чтобы вести праведную жизнь в служении. И что ты сделала? Ты вела себя как неряшливая шлюха. Ввести Защитника Ньюэлла в искушение и развратить Адама всей ложью, изливающейся с твоего раздвоенного языка. Ты ниже змея в саду. – Ее теплое дыхание обволакивает мою щеку. – Ты вызываешь отвращение к себе, ты вызываешь отвращение к Адаму и отвращаешься от Пророка. Ты умрешь здесь за свои грехи и будешь брошена в самую темную яму ада.

Капля сверху бьет меня по лбу. И тогда я чувствую себя сломленной. Она врет. Я пытаюсь вырвать ее иголки из своей головы, но зазубрины глубоки. Я прикусываю кляп и пытаюсь освободиться. Я почти не двигаюсь. Борьба заканчивается быстро, когда уходит моя последняя энергия. И вдруг я понимаю, что она права. Она все время была права. Мне здесь не место. Я грязная. Я подвела себя и Джорджию. Я не достойна Монастыря, и уж тем более Пророка или его сына.