Мария Мишина - Когда уходит темнота

4. Утром я проснулась с новым, поселившемся у меня в душе, чувством. Солнце уже встало, и его лучи заливают мою комнату светом. Мне хочется согреться под теплом солнечного утра, поэтому я резво встаю с постели и останавливаюсь напротив окна, чувствуя, как солнце согревает моё тело. Я стою ни больше минуты, затем прохожу к шкафу, и оттуда летит целый ворох одежды на пол. Знаю, я забросила свою комнату и у меня ужасный беспорядок. Но мне это нисколько не мешает. Я не отношусь к числу девушек, которые постоянно драят свою комнату и квартиру в целом. Пусть они будут чистоплотными девицами, а я это просто я. Потом я вспоминаю, что в детстве у меня были всегда аккуратно разложены игрушки, а вещи я развешивала в идеальном порядке. Хорошо, что я уже выросла благодаря своей матери, которая в своё время кинулась устраивать свою личную жизнь. И к чему это привело?

Идя в душ, я жестко намыливаю тело мочалкой, чтобы прогнать воспоминания. Понимаю, что они никогда не исчезнут и будут всегда частью меня, еще яростней тру своё тело. Выхожу из душа и подхожу к зеркалу. Моя татуировка еще при мне, и меня эта мысль веселит. Представляю лица своих благодетельных одноклассников, они будут в шоке от моего панк-вида. Начинаю одеваться и приводить себя в порядок. Затем кидаю учебники в рюкзак и собираюсь выходить. Куртка, которую я кинула сразу, как только вчера пришла домой, валяется на полу. Зачем-то я беру ее с собой, обманывая себя, что больше не хочу видеть Дилана в своей жизни. Но если бы у куртки был бы рот, она расхохоталась бы мне в лицо.

Я спускаюсь по лестнице, прислушиваясь к дому. Мать еще не встала. Наверняка, лежит и ждет, когда уйду я. Она выходит на работу после меня через час. Могла бы и завтрак приготовить. Ой, она же не может! В те разы, когда она готовила завтраки для меня, я крушила всю кухню. Теперь она даже и не пытается. Она просто опустила руки и не хочет бороться за хорошие отношения со мной. Я не говорю о том, чтобы снова стать семьёй. Просто я тоже устаю от этих домашних нервотрёпок.

Я иду по улице с курткой в руке, и чувствую себя дурой. Я уверена, что днем солнце будет палить вовсю, а я буду повсюду таскаться с этим тряпьем. Нет, честное слово, сейчас пойду к первому попавшему баку, и выкину ее. Нет, конечно, я не сделаю это! Я же не совсем отбитая.

Позади меня сигналит автобус, и я вскидываю средний палец. Не собираюсь ездить в этой желтой пыльной коробке со всеми этими придурками. Школа в пятнадцати минут от моего дома. У меня нет машины. У меня даже нет мотоцикла. Я не из тех девчонок, которые увлекаются этой хернёй. Когда я вижу, как мои одноклассницы с крашенными волосами выходят из своих тачек, хвастаясь о своей машине, меня тянет блевать. Серьезно, единственный приоритет в жизни – это машина? Ну нет, я не покупаюсь на всё это дерьмо.

Я замечаю Тома. Он идет с каким-то парнем, и они что-то обсуждают. Я не вижу лицо этого парня, но мне кажется знакомым его походка. Затем он поворачивает голову, и во мне всё обрывается. Это мой вчерашний знакомый. Парень по имени Дилан. Он переводит взгляд на куртку и демонстративно отворачивается. Том спешит ко мне с изумлёнными возгласами.

– Уау! Ты выглядишь…

– Что это за чувак, Том? – перебиваю его я.

Том обиженно молчит. Я тоже молчу. Он знает меня, знает, что я никогда ничего не скажу такого, чтобы подмазаться к нему. Он срывается первым:

– Это – Дилан.

Блин, я уже знаю, что это Дилан. Какого хера он здесь?

– Он, типа, новенький, – продолжает Том. – Он перевёлся с другого штата. Я как раз рассказывал ему, как тут всё устроено. И, самое интересное, что его дом напротив моего. Круто, да?

Том продолжает что-то говорить. Но я уже не слушаю его. Всё ещё иду с дурацкой курткой в руке, и во мне закипает злость. Почему этот козлина не подошел ко мне и не забрал свою вещь? Я вышвыриваю куртку подальше от себя. Куртка приземляется на траву, а Том смотрит на меня с выпученными глазами.

– С ума сошла? У тебя что депрессия или пмс?

Я игнорирую его тупой вопрос и захожу в фойе школы. Школа бурлит, как пчелиный улей. Это то, что мне всегда поднимает настроение перед занятиями. Вся эта суета, множество голосов, смех ребят с других классов. Я иду по коридору, дефилируя как Сидни Кроуфорд. Блин, этой тётке уже под полтос, но она вызывает восхищение. Моей матери тридцать три, и когда я смотрю на неё, у меня она вызывает только презрение.

– Привет!

Ройс подходит неслышно. Он касается моей руки, поглаживая ее. Но я отдергиваю руку.