Энн Джой - Я научу тебя

Мария специально сделала акцент на последнем слове и уголок её губ приподнялся вверх.

– Хорошо.

Дрон потянула за собой лучшую подругу Лену Проскурякову и они безмолвно потащились к лестнице.

– Ух, это будет что-то.

– Кто это сказал?

Мария Олеговна смерила всех своим ледяным взглядом и вновь остановилась на мне. Она искала видимую причину моей виновности, но если бы это было так. Эту фразу выкрикнула точно не я и получать за ошибку другого, я не была намерена.

– Нет, вы ошиблись.

Мой ответ был краток, но красноречив и Мария выпрямив спину, громко выдохнула.

– Я вижу только одна из вас набралась смелости.

Она поменяла позу и снова уставилась в список.

Пару прядей выпали прямо из хвоста, но Мария ловко заткнула их за уши. Боже, это было так легко и так чарующе. Мне казалось, что я одна смотрю на неё как ошалевшая, но подтверждением стали загипнотизированные лица остальных девочек. Только Юля сохраняла стойкость и упорство.

– Ладно, игры закончились, – отчеканила зав отделением и принялась определять всех в разные подразделения.

Я до последнего жаждала поймать ещё один её взгляд в мою сторону, прямо в глаза, прямо в душу, но она упорно оттягивала момент, называя имена студенток, которые уже плотно заселили у меня в голове за четыре года.

– Что-то я не очень хочу с ней связываться. Думаю, на её лекциях не соскучишься.

Сестра согнула два пальца, обозначив кавычки на последнем слове.

Точно, на них не заскучаешь и моя младшая сестрёнка была права, абсолютно.

Я лишь смотрела, как жёстко двигаются губы Марии Олеговны с каждым сказанным словом. Она говорила так чётко и звонко, что я сама начала шевелить губами.

– Думаешь, она многое умеет ртом?

Эти слова вылетели прежде, чем я успела понять, что все таращатся на меня, как на скульптуру одаренного художника.

Юля вновь ткнула меня в бок и я поджала губы.

Я чувствовала, как краска заливает мою шею, щеки, все лицо. Надо же так опрофиниться, прямо перед той, кто возможно впервые в жизни произвёл на меня огромное впечатление.

– Ваше имя? – Мария не убирала глаз от списка, но я явно понимала, что адресовано это мне. – Мне повторить?

– Виктория Кот.

Я сглотнула с ещё большей необходимостью абстрагироваться.

Мария Олеговна сделала какую-то пометку в списке и наконец-то подняла глаза.

– А вы, Юлия Пушманова?

Адресовано это было моей сестре.

– Да.

– Хорошо. Я распределила вас по рабочим местам. Соловьёва и Кривошеина ваше рабочее место на втором этаже, двести пятьдесят девятый офис, архив. Потапова и Яковлева, вы будете работать на первом этаже, сорок восьмой офис, личное обращение граждан. Кот и Пушманова, – она подняла глаза и зелёный отблеск дал мне понять, что для меня все только начинается, – четвёртый этаж, офис триста восьмидесятый, грязная работа или как наши сотрудники называют этот отдел, переработка писем, протоколов и заявлений.

Я почувствовала, как Юля напряглась и невольно сжала мою руку сильнее, чем нужно.

Переработка. Копание в грязных бумажках, которые лежат без надобности и ждут таких олухов как мы, чтобы наконец-то стать хоть чем-то, кроме забытых богом мест.

Мария Олеговна облизнула свои аккуратные губы и позволила себе самую искреннюю улыбку, когда увидела, как мы «очень рады» этому назначению.

– Вы можете приступать. Там вас ждут. Я побеседую с каждым из вас, когда сочту нужным.

Она ещё раз позволила себе улыбнуться и посмотрела в мои глаза. На этот раз зелёный цвет отражал уверенность и огненное пламя вулкана, который мне предстоит сдерживать все эти девять недель. Только вот, что она хотела – разорвать меня на кусочки своими идеальными зубами или раздеть и заставить плавится от чувственного языка.

Зав отделением развернулась на носочках и проследовала к одной из лестниц. Её лёгкая походка и плавно покачивающиеся бедра несулили ничего хорошего. Каждое её движение было вызовом для твоего самолюбия. А его и так не было.

– Почему, черт подери, почему переработка?!

Остальные девочки разошлись в разные стороны, в зависимости от своих назначений.

– Она специально.

– Ну да, после твоего эпика с, как думаешь, что она умеет ртом, не то слово. Боже.

Я вздохнула полной грудью и присвистнула.

– Нет.

Я посмотрела в стороны, но убедившись, что никого кроме нас нет, уставилась на сестру.

– Что, нет?

– Вика, я не тупая, а ты выдаешь себя с потрохами.

Я ещё раз осмотрелась, будто бы причина была в этом и напоролась на темно серый взгляд из под длинных и густых ресниц.