Игорь Лукашенок - Праздник в Римини

Музей самому знаменитому жителю Римини первой половины 20 века оказался достаточно скромным по наполнению и оформлению. Гений Феллини требовал для своего увековечения целого павильона, где могли бы поместиться его знаменитые декорации к фильмам «Джульетта и духи», «Сатирикон», «Казанова»… Но передо мной открылось камерное, домашнее пространство, как будто Феллини вновь возвратили в его провинциальное детство, уменьшили в масштабе и сняли весь столичный лоск. Походив по музею своего друга не более тридцати минут, посмотрев кинохронику и многочисленные фото, я предложил Анастасии пойти на пляж.

По дороге к морю Анастасия постоянно тянулась к моим губам, лезла рукой в шорты и болтала о сексе. Меня и возбуждало, и пугало её сверхприподнятое настроение. Я пытался сказать ей, что она слишком возбуждена, что надо вести себя чуть приличнее, но мои мягкие увещевания уже не достигали её сознания. Анастасия качнулась в сторону болезненной гиперактивности. Глаза её горели, слова хаотично срывались с губ, а руки постоянно что-нибудь делали – то гладили меня, то крутили из стороны в сторону фотоаппарат, то махали встречающимся нам по дороге мужчинам. Всё в жестах Анастасии говорило о переизбытке энергии и готовности влипнуть в сомнительную историю. Такое с ней бывало уже не раз, но я всё ещё не мог привыкнуть к тому, что живу с двумя разными женщинами, заключёнными в одном теле.

На пляже Анастасия сразу же начала привлекать к себе внимание отдыхающих мужского пола. Первым под её чувственную атаку попал уже знакомый нам расстановщик зонтов и шезлонгов. Парень не знал как вести себя с иностранкой, осыпающей его намёками сексуального характера. Он смотрел на меня настороженным взглядом, неуклюже отбиваясь от приставаний Анастасии, которые становились всё более смелыми. На мгновение я подумал, что моя гипервозбуждённая возлюбленная с удовольствием занялась бы сексом с двумя мужчинами – со мной и вот с этим стройным крашеным блондином, понемногу принимающим её фривольную игру.

Когда распалённый блондин ушёл, Анастасия принялась ходить возле самой кромки воды, бросая многозначительные взгляды на проходящих одиноких и парных мужчин. Теперь я понимал, почему древнегреческие мужи боялись вакханок, а средневековые монахи одержимиц. Мы так до конца и не понимаем, каким образом существо, призванное рожать, воспитывать и любить, может перейти в полную свою противоположность, встав на путь тотального нигилизма и разрушения. Но, так или иначе, в каждой добродетельной матери спит Медея, и за любой послушной девочкой следует тень Мессалины.

Едва возвратившись в номер, мы занялись кипучим сексом. Началось с того, что Анастасия принялась облизывать мне лицо, как делают влюблённые в своего хозяина собаки. Сначала меня смешило её поведение, потом начало раздражать и, наконец, изрядно возбудило. Я сильно сжал руки Анастасии и укусил её за ухо… Она ухватила меня зубами за нос и прокусила его до крови. Её футболка затрещала под моими пальцами и скоро упала вниз чёрной половой тряпкой. Я шлёпнул Анастасию по левой груди, а она сама подставила под удар правую. Плюнув мне в лицо, она скинула с себя шорты и стала постепенно отступать с сторону кровати. Глаза её блестели, как у схватившей кусок свежего мяса кошки. Я последовал за ней, расстегивая льняные брюки, которые успели запачкаться кровью, капающей с моего носа. Анастасия быстро забралась на кровать и встала на колени, оголив передо мной свои смуглые ягодицы с небрежно выбритой ложбинкой посредине. Я нанёс по этим ягодицам несколько звонких шлепков – моя вакханка вскрикнула и начала медленно водить бёдрами из стороны в сторону. Немного понаблюдав за этим танцем плоти, я скинул с себя остатки одежды и закончил прелюдию глубоким проникновением в её разгорячённое тело…

Когда я открыл глаза, в номере стояли сумерки. Я огляделся и позвал Анастасию, но она не откликнулась. Обследовав весь номер, я понял, что она ушла. Тогда я заклеил раненый нос и спустился на рецепцию, где выяснил, что моя менада покинула отель час назад в вечернем платье. Мне оставалось только ждать её возвращения. Я снова поднялся в номер, открыл мини-бар, налил себе холодного виски и включил телевизор. На плазменном экране появилась типичная велина, которая сообщала последние римские новости, хлопая большими глазами и растягивая силиконовые губы. Виски медленно затекало в моё распластанное на кровати тело, а тихий звук, идущий от кондиционера, гипнотизировал сознание. Анастасия вернулась около трёх часов ночи всё с теми же горящими от желания глазами. Она сразу же предложила мне секс, но я отказался. Тогда Анастасия разделась до гола, открыла окно, залезла на подоконник с ногами и долго курила, беспокойно наблюдая за жизнью ночного города. Я дождался, когда она ляжет и заснёт, потом встал с постели и пошёл в туалет. Сидя на унитазе, я думал о том, что Анастасия больна нимфоманией и должна срочно пойти к психиатру, но тут же ловил себя нам том, что мне нравится такая Анастасия и что многие мужчины хотели бы оказаться на моём месте, хотя бы на несколько дней.