Степан Демидов - Кино для взрослых

И вот тут нарисовалась проблема. После того визита Марина мне обеспокоенно рассказала, что ей очень не понравилось Анино настроение. И что у нее закралась мысль, что та захочет просто срулить, получив халявный «ремонт фасада» и кое-что по мелочи на карманные расходы. Я очканул сильно. Объяснил Марине, что она должна подруге мозги на место поставить. Дал рекомендации и отправил ее вечером снова в больницу.

Вот уж чего я не ожидал, так это столь неожиданного помутнения рассудка! Надежда была только на Маринку, так как сам я не мог устраивать разборки в больнице. Я не мог ни о железках думать, ни о чем другом. Неужто все закончится, так и не начавшись? Натурально руки тряслись.

Скоро приехала Марина, с порога начала рассказывать:

– У нее реально что-то такое на уме было! Потому что я как только разговор завела, так она сразу оправдываться начала. Говорит, ой, ты знаешь, я вот подумала…

– Вот зараза! – взбесился я.

– Да погоди! Мы даже поговорить не успели, тут пришел Валерик с детьми. Их первый раз пустили на маму посмотреть. Они плачут, обнимаются, разглядывают ее. Нет, говорят, ты такая же! Мы тебя любим! Валерка тоже сюсюкает – счастливая семья! Я специально вышла, в коридоре посидела. Потом родные ушли, мы с Анькой на улицу вышли покурить. Ну, я и начала обработку.

– Ну что, – говорю, – подруга, как настроение?

– Я вот даже не знаю, – отвечает. – Сейчас вроде все нормально, но вот как подумаю…

– А что ж ты раньше не думала? – спрашиваю. – Когда бумаги подписывала?

– Да что бумажки? – отмахивается. – Фигня!

Вот так поворот и остановка!

– Ну, и как можно поступить? – спрашиваю. – Какие есть варианты?

Тут Аня и выдала Маринке «гениальный» план – уехать в Москву и круто там устроиться, зарабатывать огромные бабки, забрать туда детей и мужа и все будет зашибись! Марина – тоже баба, но тут у нее мозг прямо по-человечески заработал. В итоге она закатила родной подруге монолог, не хуже чем у Шекспира:

– Уезжай! А от Германа приедут люди, выкинут нас на мороз с детьми. Ну, еще бандитов подключат, чтобы они Сережу покалечили. Ну и про меня не забудут, разумеется! А ты в Москве отсидишься. Кем там работать будешь?

– Но мы с Аркадием так хорошо общались…

– И что, он тебя к себе возьмет? В клинику? Кем?

– Так у него же бухгалтерия есть…

– После того, как ты большого человека кинешь, Аркадий тебя к себе на кассу возьмет? У него работников не хватает, да? Как же он работал-то до этого? Аня, ты пыталась уже в Москве устроиться и не вышло! Что изменилось теперь?

– Да ты что? Мне вон операции сделали…

Тут у Маринки сорвало предохранители и ее понесло:

– Ты моложе не стала от этого! У тебя дети не исчезли! Ты не модель из журнала, ты такая же, как и была! Никто тебя в любовницы не возьмет, кроме хачей с рынка! А еще тебя будет Герман искать, ты понимаешь? И найдет очень быстро, потому что у тебя двое детей. А это не сумочка, с которой бегать и прятаться можно. В итоге ты помотаешься по Москве, без семьи, без дома, без денег. Потом вернешься сюда. Даже если тебя не вывернут наизнанку, то в бордель сдадут в аренду года на три точно. И будешь на трассе стоять, дальнобойщикам сосать за сто рублей! Или ты думаешь, что пятьдесят штук – это нереальная сумма, которой тебе до конца дней хватит? Да одного ребенка в первый класс собрать – уже пятнадцать тысяч! Квартира в Москве однушка в ебенях – тридцать в месяц! Это в говне, с клопами и с тараканами! Ты сейчас здесь только потому, что мы с Сережей подсуетились. И людям двадцать тысяч раздали из нашей премии. Двадцать сразу! А ты про пятьдесят речь ведешь! И мы тебе эти годы работу давали и детям подкидывали «на сладкое», а ты нас подставить и похоронить хочешь?

После такой речи Марина свалила домой. Сейчас все это рассказывала и ее натурально колотило. Меня, кстати, тоже! Я всерьез вдруг подумал о том, что если я ночью удушу Аньку подушкой, то мне это сойдет с рук. Врач, чтобы прикрыть свою задницу, напишет про осложнения после травм, мент подтвердит липовый протокол, Герман обломается – форс-мажор, а что я могу сделать. Детишки поплачут, конечно, жалко их. Но своих детей тоже очень жалко. И свою жизнь еще больше жалко. Так что я курил и серьезно рассматривал такой вариант решения проблемы.

Зазвонил телефон у Марины. Та взяла трубку, ответила «Я не хочу говорить!» и дала отбой. Тут же раздался новый звонок, но на сей раз Марина просто сбросила вызов. Так за вечер повторилось еще три раза. Я ничего не спрашивал, и так все было понятно. Оставалось только ждать следующего дня. Марине приходили смски, она их читала и удаляла, но не отвечала. Напряжение выросло.