Ольга Михайлова - Похоть

— Вот как? — удивился Аманатидис, — и для этого были основания?

— Я не хотел бы, чтобы об этом стало известно, но однажды перед дверью сестры кто-то нагадил, а позже на двери появилась мерзкая надпись. Мы немедленно все ликвидировали и, думаю, кроме меня и сестры, никто ничего не узнал.

— Значит, миссис Тэйтон знала, что Арчибальд Тэйтон влюблён в вашу сестру?

— Да, — мрачно кивнул Карвахаль и ничего больше не добавил.

— А Рене Лану? Ведь именно он обнаружил тело…

— Рене? Говорю же, он женат и имеет чудесных детишек. Он был так испуган, так испуган, кричал, причём по-французски. У него был шок. Да и зачем ему убивать миссис Тэйтон?

— Я полагаю, вы то же самое скажете и о Винкельманах, и о Сарианиди, и о Лоуренсе Гриффине…

— Да, скажу.

— Но кто-то же её убил…

Карвахаль бросил на него странный взгляд.

— Во всем этом деле именно это меня и удивляет.

— Убийство миссис Тэйтон?

— Да.

Аманатидис поднялся.

Что же, он не зря провёл время. Карвахаль был чертовски умён, но пару раз то ли ошибся, то ли нарочито пытался на что-то натолкнуть его. Первый раз он сказал, что сестра была удивлена убийством миссис Тэйтон. Удивлена. Почему? Он тут же поправился — «потрясена». Что-то тут маячило.

А во-вторых, он намекнул, что Бельграно пусть не педераст, но… Тут именно — «но». Но что из того, что тот мог быть гомиком? Кого этим сегодня удивишь? Скорее, нормальный мужик в диковинку. На что же он намекал? Аманатидис напрягся. Факт: пьяный Рене Лану испугался пристававшей к нему ночью Галатеи Тэйтон. Почему? И почему её испугался пьяный Бельграно?

Было и третье. Почему кричал, увидев мёртвую миссис Тэйтон, Рене Лану? И что кричал?

А зачем гадать? Почему бы напрямую не побеседовать с Франческо Бельграно, доктором Болонского университета, крупнейшим экспертом по древней сфрагистике и глиптике? Почему не встретиться с Рене Лану? Сказано — сделано, но по дороге вниз Манолису позвонили. Наконец проснулись эксперты. Время убийства с семнадцати до семнадцати тридцати, смерть мгновенная. Возможное орудие убийства — небольшой предмет с полукруглым основанием.

— Вам уже сообщили? — перед ним на лестнице стоял Эвангелос Теодоракис, его сотрудник.

— О времени смерти? Да.

— Я тут подумал, — Теодоракис замялся. Он был простой служака, обременённый пятью детьми, но дело своё знал. — В заключении об орудии убийства почти ничего, но что если спуститься в провал речного русла?

Аманатидис понял Вангелиса.

— Да, убийца мог кинуть туда орудие убийства, но один шанс из ста, что он остался в русле. Опять же, если оно в воде — следов не будет.

— Нет, — покачал головой Теодоракис. — Если он не унёс его с собой и не спрятал, то оно там. А уровень воды невысокий, после наводнения вода сильно спала.

— Ну, поищите, — кивнул Аманатидис, — почему нет? Хоть и глупость со стороны убийцы была бы страшная…

— Будь все они умные — я не имел бы даже сержантских нашивок, — резонно ответил Теодоракис.

— Тоже верно, — покладисто согласился с подчинённым следователь.

По-настоящему Аманатидис не рассчитывал на подобную находку. В такие удачи умный человек не верит.

Пока же его интересовал Франческо Бельграно, Рене Лану и красавица Долорес Карвахаль. Тут он вспомнил, что время не просто позднее, а неприлично позднее. Но откладывать на завтра эти допросы ему не хотелось.

Оказалась, что Франческо Бельграно ещё не спит, и не просто не спит, а работает в лаборатории. Подобное поведение отдавало бесчувственностью, или, воля ваша, снова голубизной, но встретил его Бельграно с большим достоинством.

— Я решил не ложиться, думал, понадоблюсь вам, господин Аманатидис, ну и занялся пока находками.

Аманатидис внимательно разглядывал Франческо Бельграно. Красив, знает себе цену, совсем не выглядит дураком. Напротив, взгляд напряжённый и умный. Что ж, ударим сразу наотмашь.

— Почему, встретив недавно в коридоре миссис Тэйтон, вы столь сильно перепугались, что заперлись у себя на два замка?

Бельграно хорошо держал удар.

— О! Как же не испугаться-то было? Ночь, я сильно поддал, и тут из-за угла выскакивает привидение и лезет тебе в штаны. Как я ещё в эти штаны не наложил со страха? И Лану перепугался.

— Сильно испугались? Но вы же в итоге поняли, что это была миссис Тэйтон?

— Понял, — согласился Бельграно.

— Так почему же…

— Потому что мне тридцать четыре года, а не восемнадцать, господин Аманатидис. Как раз в восемнадцать у меня была дурная связь с замужней женщиной, но после того, как пришлось удирать в одних трусах от её разъярённого мужа, и я чуть не сорвался с конька крыши, я навеки зарёкся от таких приключений. А сегодня, вы уж извините, и на крышу-то не взберусь.