Елена Стриж - Крик

У бабушки было два кота, они за раз съедали все то, что Насте удавалось поймать, а после, растянувшись прямо у ног, засыпали.

– Вот счастье-то. Поел, поспал, опять поел.

– Разве это счастье?

– А что тогда счастье? – спросила Настя.

– Не знаю, у каждого оно свое. Кто-то пашет на работе, а после возьмет и купит себе телефон и счастлив, словно в этом его цель жизни.

– А что для тебя значит счастье?

– Я тоже не знаю, точно так же не знаю, чего хочу от этой жизни. Ведь я не просила, чтобы меня родили, а теперь вот сижу и думаю, что делать.

– Да корове проще, жует себе сено и счастлива.

– Откуда ты знаешь, что она счастлива? Может, ей это понятие не дано. Мы ведь разумные…

– Мы не знаем, что такое разум, а пытаемся его сравнивать с другими.

– Ну как же, а язык, письмо, архитектура…

– Мы часть природы, это так, но разве козел может оценить нашу математику? Нет, потому что он недостаточно разумен. А если есть иной разум, выше, как бы сказать, нашего. То как бы ты ни старалась его понять, ты будешь как козел смотреть на цифры и ничего не понимать.

– Знаешь, для меня счастье – это мама и папа, чтобы не болели, чтобы был достаток в семье, чтобы…

– Это стандартные фразы. То, чего мы боимся, поэтому приписываем к счастью как залог благополучия.

– Но ведь это же так.

– Да, так. И все же что такое счастье, я не знаю.

Девочки могли долго рассуждать на разные темы, такие как: что такое любовь? Химия тела или результат мышления. Или что такое бесконечность, это прямая или замкнутый круг. Им нравилось искать ответы, где порой ответа не могло быть в принципе.

– Завтра папа приедет, – сказала Ира. – Поедем домой. Тебе понравилось?

– Да. Это не хуже, чем море. А может, даже и лучше, ведь море – это рекламный трюк.

– Точно, – согласилась с ней подружка. – Пойдем, еще раз искупаемся, а после на кухню резать все на окрошку.

– Хорошо, – согласилась Настя.

Настя с удовольствием вернулась в город и сразу встретилась с Юрой, а уже через неделю вышла на работу. Погода испортилась, пошли дожди. Когда они встречались с Ириной, вспоминали дни, когда могли беззаботно валяться под солнцем.

– Сережка спрашивал, что не заходишь? – спросила Ирина.

– Некогда, – тут же ответила Настя, хотя она просто не хотела его видеть, чтобы не возвращаться в прошлое. – У меня три новых группы, немного устаю.

– Может, в выходные?

– Посмотрим. Хотели с Юрчиком съездить на горячие источники.

– Молодцы, а мы вот со Славкой все в городе тусуемся. Он меня даже сводил на свою секцию по скалолазанию.

– И как, понравилось?

– Во, – Ирина показала свои пальцы.

– Ты срезала ногти?

– Пришлось. Ради любви не на это еще пойдешь. Да оно и проще, а так прикольно, пойдем.

– Ой, я даже не знаю, боюсь высоты, поговорю с Юрой.

– А что, без него никак?

– Хм… Не знаю, не думала. Но ведь вдвоем интересней, правда?

– Ага. Тогда спроси, мне звякнешь.

Настя любила дождь, любила, когда пасмурно и сыро, ну, если у тебя в это время не отпуск. Если шел дождь, она возвращалась домой пешком. Капли капают на зонтик, а ведь они еще минуту назад были высоко в небе и вот уже на земле.

– Настя.

– Сережа, – она была удивлена, увидев его.

Почему-то даже обрадовалась, может, соскучилась, а может, просто пришло время улыбнуться ему.

– Ира сказала, что поступил в институт.

– Да, есть такое дело. Ты домой?

– Да.

– Можно провожу?

– Пойдем, но мне в другую сторону.

– Не важно, – он протянул большой зонтик, тот, словно гриб, мог закрыть сразу двух или даже трех человек. Настя закрыла свой, спрятала его в сумочку и, взяв под руку Сергея, сказала:

– Ну, провожай.

Разговор как-то не очень клеился, Настя не хотела расспрашивать его об учебе, чем он сейчас занимается. Она хотела вычеркнуть его из жизни, забыть, но не могла. В последнее время часто просыпалась, а в груди все пело, словно он прикоснулся к ней. Настя несколько раз оставалась наедине с Юрой, но того полета, что она испытала с Сергеем, не было. «Ну и ладно, – говорила она себе, – ведь не это же главное. Секс – это хорошо, но любовь выше». Так она утешала себя, прижимаясь Юре.

– Настя.

– Да.

– Не обидишься, если скажу?

– Уж говори, а там посмотрим, что ты теряешь?

– Я тебя люблю.

Не сбавлялся шагу, Настя продолжала молча идти. «Зачем он мне это сказал? Вот зачем?», – она хотела его отругать и послать к черту со своей любовью, но не решилась.